– Да что ты говоришь!

Если я что и ненавижу в Брендане, так это его вечное нытье. Дай ему волю, будет всю дорогу причитать, что станется с моей раной. И не предложит ничего путного. Нет, так не годится. Мне нужно подбадривать себя, а не наоборот. Не стоит поддерживать с ним эту тему.

Так или иначе, Брендану я обязана знакомством с Мэнди Аллард. Он подобрал ее на улице в тот день, когда всего-то должен был забрать мою машину из ремонта. Мэнди шла по улице и выглядела настолько жалко, что он не мог не взять ее с собой. Она прожила у него неделю, прежде чем он позвонил мне. Идеальный вариант. Как будто создана для меня. К сожалению, он даже позвонить не смог по-человечески. Мэнди подслушала и тут же убежала. Бог знает, что она подумала. Что он сообщил о ней в полицию, департамент по делам молодежи, дом ребенка, публичный дом или куда там еще… Позже Брендан сказал в полиции, что звонил маме. И она, как всегда, его прикрыла.

Так или иначе, Мэнди ушла.

То, что я несколько дней спустя увидела ее на улице, было чистой случайностью. Как ни странно, я сразу поняла, что это и есть та девушка, о которой говорил Брендан. Помимо того, что она подходила под его описание, в ней чувствовалось что-то… в общем, я не сомневалась. Было очевидно, что с тех пор она околачивалась в этом квартале. Брендан говорил, она сбежала из дома, куда ни за что на свете не хотела возвращаться. Наконец, по тому, как она двигалась, я заметила, что у нее повреждена рука. В общем, это была она.

Но восторг Брендана остался мне непонятен. Мэнди выглядела слишком жалко. Слишком потерянно. Она совсем не походила на Ханну.

Металлическое кольцо в стене ее почти не беспокоило – для этого она была слишком измотана. Я надела ей на руку «браслет», после чего Мэнди проснулась, и тут начался настоящий ад. Я все ждала, когда она успокоится, чтобы я могла освободить ее. Но все становилось только хуже.

– Зачем ты поехала к ней? – спрашивает Брендан.

В его голосе тихий, ноющий упрек. Как я посмела поехать к ней, не поставив его в известность? Я ненавижу быть зависимой от кого-то, но Брендан иначе представляет себе наше сотрудничество.

– Я же объясняла тебе, что хотела прекратить ее мучения.

Вижу, как он сглатывает. Видимо, пытается представить себе, как бы выглядело это «прекратить».

Сама не знаю, можно ли назвать милосердием то, что привело меня сегодня в «Утес чайки». Хотела ли я убить Мэнди, чтобы смыть с нее ее вину? Я взяла шарф, который сейчас ношу на руке как повязку. Я собиралась набросить его ей на шею, и… Смогла бы я это сделать? Трудно сказать. Может быть, меня просто тянуло к Мэнди. Я хотела ее видеть. Я знала, что она слаба, а значит, можно будет все спокойно обсудить. Остальные в конце концов просто меня разозлили. Их пустые тоскливые глаза… я просто теряла к ним интерес. Но не к Мэнди. Я была очарована ею. И это не прошло даже после того, как я израсходовала огромную упаковку марлевых тампонов, чтобы унять кровь из нанесенной Мэнди раны.