Они спустились по крутым ступеням. Запах ощущался почти физически. Полицейские не разговаривали. Оба были крайне напряжены.

Они заглянули в две комнаты, двери которых оказались не заперты. В одной обнаружились стиральная машина, сушилка и корзина с бельем. В другой вдоль кирпичной стены шла деревянная полка с коробками кукурузных хлопьев, консервными банками и бутылками сока. Если это кладовая семьи Мейдоуз, роскошным их стол не назовешь.

Оставалась еще одна комната, за закрытой дверью. Запах становился невыносимым. Запах разложения, буквально сбивавший с ног.

Стюард застонал, зажимая ладонью нос и рот. Калеб щелкнул выключателем.

Здесь, как и в соседних помещениях, не было окон. Каменный пол, стены, потолок – подземелье. Посередине стояла кровать, и на ней лежало тело. На последней стадии разложения, как обнаружили Калеб и Стюард, осторожно приблизившись. Руки и ноги этого человека – точнее, то, что от них оставалось – были привязаны к каркасу кровати веревками.

Калеб повернулся к сержанту, стараясь дышать быстро и неглубоко:

– Думаю, это и есть мистер Мейдоуз.

* * *

Мы выходим из машины.

– Помоги мне, – говорю я Брендану.

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Что ты задумала?

Он напуган. Я чувствую запах его страха. Брендан думал, все получится само собой, как всегда. Но иногда требуется приложить некоторые усилия. Если кто-то оказывается настолько глуп, чтобы затащить в наше укрытие сержанта Скотланд-Ярда.

– В сарае осталось несколько канистр с бензином, – говорю я. – Принеси их сюда. И посмотри там шест или топор – что-нибудь, чем можно было бы выбить окна. Нужно будет влить бензин вовнутрь.

Брендан все еще пялится на меня:

– Что, вместе с ними?

– Нет, без них, – рычу я. – Как можно быть таким идиотом? Какой толк поджигать, если мы их выпустим?

Брендан растерян, но он никогда не возражает мне всерьез. Он полагает, что добьется моей любви, если будет послушным мальчиком. Но я никогда не любила его. Я не люблю людей, которые мне подчиняются. Я их использую и презираю.

Брендан не глуп, он чувствует мое презрение, но изменить ничего не может. Он влюблен, слишком поглощен безнадежным желанием иметь со мной продолжительные отношения как с женщиной. Ради этого он сделает что угодно и многое уже сделал.

Брендан включает фонарик в телефоне и идет к сараю. Я слышу, как он там роется, постоянно на что-то натыкаясь. В сарай годами сбрасывалось все то, чему мы не могли найти применения. Я знаю, что там есть запас бензина, предназначенного для яхты Джозефа. Когда-то Джозеф плавал под парусом, но потом забыл, как это делается, и бензин стал ему не нужен.