Но сегодня, похоже, никто не собирался им мешать, и Дункан позволил себе расслабиться, почувствовав себя так, словно все его тело стало легче. Мэг почти во всем была отличной собакой, но не очень хорошо относилась к встречам с чужаками, поэтому отсутствие людей всегда было благом.

Конечно, дальше по дороге им мог встретиться кто-нибудь и снова вывести собаку из душевного равновесия, однако эту проблему можно было отложить на потом. Пока что вокруг не было видно ни души.

Далеко слева, за полем древесных пней, напоминавшим кладбище, трасса А82 поворачивала к памятнику британским коммандос и дальше – к Инвернессу. Время от времени по ней проезжали машины; их кузовы ярко сверкали под необычайно ярким для апреля солнцем.

На таком расстоянии шум дорожного движения был едва слышен. Тишину нарушало лишь чириканье птиц и хруст гравия под подошвами Дункана.

Чуть дальше впереди Мэг выскочила из рощицы, пронеслась через мутную лужу, испачкав бурой грязью лапы до половины, а потом остановилась посреди дороги. Некоторое время она смотрела на хозяев, вывалив язык и тяжело дыша, – как будто хотела удостовериться, что они по-прежнему идут в ту же самую сторону. Убедившись, что люди не намереваются поворачивать назад и возвращаться к машине, собака снова побежала к роще, намереваясь возобновить какие-то свои незаконченные дела.

– Видишь, я же говорил тебе, что с Мэг все будет в порядке, – сказал Дункан, шутливо ткнув сына кулаком в бок. – Она, конечно, измазалась, но ничего с ней не случилось.

– Ты видел, сколько на ней грязи?

– Видел.

– Она вся в ней!

– Ну да. И угадай, кто будет ее мыть, когда мы вернемся домой? – спросил Дункан.

Коннор ухмыльнулся в ответ на его слова.

– Ты!

– Я? Ни за что! Ты! – возразил Дункан.

– Не-а.

– Ага. Я вручу тебе щетку и ведро, – заявил Дункан и хмыкнул, когда ему в голову пришла некая идея. – А когда закончишь с этим, можешь помыть машину. Два зайца одним выстрелом.

Коннор выразительно помотал головой.

– Отлично. Значит, будешь держать Мэг, пока я буду поливать ее из шланга.

На это у Коннора особых возражений не было, однако теперь этот спор уже стал игрой, и он продолжил упрямиться.

– Не буду!

Дункан потер подбородок – под пальцами зашуршала щетина.