— Два идиота, которые оказались и вполовину не так крепки, как думали.

* * *

Позднее, когда мы сидели в гостиной, сереющий горизонт сообщил нам, что наступает утро.

— Ты уже сообщил Терезе? — спросил я Девина.

Он смотрел в окно.

— Еще нет. Собираюсь вот поехать к ним.

— Сожалею, Девин. — Этого, конечно, было недостаточно, но мне больше ничего не приходило на ум.

Оскар, глядя в пол, закашлялся в кулак.

Девин провел пальцем по оконной раме, посмотрел на пыль, оставшуюся на пальце.

— Моему сыну вчера стукнуло пятнадцать, — сказал он.

Бывшая жена Девина Хелен и двое их детей жили в Чикаго с ее вторым мужем, ортодантистом. Опека была у нее, а после неприглядного скандала на Рождество четыре года назад Девин утратил право видеться с детьми.

— Серьезно? Как там Ллойд?

Девин пожал плечами.

— Несколько месяцев назад прислал свою фотографию. Он высокий, а волосы такие длинные, что не видно глаз. — Он разглядывал свои крепкие шероховатые руки. — Он играет на ударных в местной группе. Хелен считает, это мешает его учебе.

Оглянувшись, он посмотрел из окна на улицу, и серые пятна на горизонте, казалось, осели влагой на его коже и расползлись по ней. Когда он вновь заговорил, голос его дрожал.

— Впрочем, на свете есть вещи похуже, чем быть музыкантом. Согласен, Патрик?

Я кивнул.

* * *

Когда утро все-таки вступило в свои права, Девин подвез меня к гаражу, где я держал свой «порш», так как Фил, уезжая в больницу, прихватил мою «краун викторию».

Остановившись у гаража, Девин, сидя на своем месте, закрыл глаза, не замечая, что выхлопной газ, с шипеньем покидающий неисправную трубу, окутывает машину.