— С Эвандро она показала себя прекрасно.

— Именно поэтому вам понадобилось целых двадцать лет, чтобы вернуться?

— Я никогда и не уходил, Патрик. Но в рамках моего эксперимента по части свойств человека вообще и моей особой веры в число три, да, нам с Алеком пришлось ждать, пока вы все вырастете и пока Алек не найдет достойного третьего кандидата в лице Эвандро. А потом у меня годы ушли на планирование, а у Алека — на подготовку Эвандро, пока мы не убедились в том, что он — один из нас. По-моему, это огромный успех, разве нет?

— Разумеется, Джерри, как скажешь.

Он поднял ребенка так, что его голова оказалась направлена прямо на лед, и стал искать подходящее место для удара.

— Что собираешься делать, Патрик?

— Не знаю, что я тут могу, Джер.

Он улыбнулся.

— Если выстрелишь в меня, мать точно умрет, ребенок — возможно.

— Идет.

— Не выстрелишь — я размозжу голову ребенка о лед.

Дэниэль дернулась о дробовик.

— И в таком случае, — продолжил Джерри, — погибнут оба. Итак, предлагаю тебе выбор. Что скажешь, Патрик?

На льду под машиной Джерри появилась тень Оскара, который сантиметр за сантиметром продвигался вдоль ее другой стороны.

— Джерри, — сказал я, — вы победили. Верно?

— В каком смысле?

— Попробую угадать. Предполагалось, я должен расплатиться за то, что мой отец сделал с Чарльзом Рагглстоуном. Верно?

— Частично, — сказал он и, взглянув на ребенка, приподнял головку так, чтобы видеть закрытые глаза.

— Ладно. Ваша взяла. Давайте, стреляйте. Будет круто.

— Никогда не хотел убить тебя, Патрик, — сказал Джерри, не сводя глаз с малыша. Сморщив губы, тот издал какой-то воркующий звук. — Прошлой ночью в доме твоей напарницы Эвандро должен был убить ее, но тебя оставить в живых с чувством вины и боли.