Тут лорд судья-клерк вмешался, чтобы побудить мистера Синклера перейти в допросе от этих «без сомнения, захватывающих» утверждений общего характера к нынешнему делу. Мистер Синклер нехотя уступил, хотя сперва заметил, что необходимо ознакомить присяжных с современными концепциями криминальной психологии.

— А теперь, — продолжал он, — суду было зачитано заявление, в котором подсудимый добровольно заявляет, что он находится в здравом уме. Исходя из вашего долгого опыта общения с криминальной популяцией, возможно ли, чтобы человека, способного делать подобные заявления, все-таки можно было считать безумным?

— Да, такое вполне возможно, — ответил мистер Томсон.

— Как такое может быть?

— Если человек страдает от некоего заблуждения, это заблуждение так же реально для него, как для нас — этот зал суда. Если человек безумен, он, по определению, не может признать себя таковым.

— Понимаю, — сказал мистер Синклер и сделал паузу, чтобы дать присяжным время уяснить это заявление. — Учитывая вышесказанное, какое значение вы бы придали заявлению подсудимого о состоянии его рассудка?

— Никакого.

— «Никакого», — повторил мистер Синклер, бросив на присяжных многозначительный взгляд.

Тут лорд судья-клерк перебил:

— Давайте проясним! Мистер Томсон, вы свидетельствуете, что подсудимый безумен?

— Я свидетельствую, что если б подсудимый был безумным, он не сознавал бы данного факта. В действительности, если б он заявил, что является безумным, это подразумевало бы противоположное, поскольку такая точка зрения означает ту степень самопознания, которая полностью отсутствует у людей, не владеющих своим рассудком.

Лорд судья-клерк мгновение посовещался с лордом Джервисвудом, после чего дал знак, что мистер Синклер должен продолжить допрос. Тот поблагодарил и спросил:

— А теперь, мистер Томсон, вы обследовали подсудимого с целью установить, в каком состоянии находится его рассудок, не так ли?

— Да, так.

— В какой форме проходило это обследование?

— Я подробно побеседовал с ним на тему его преступлений.

— И что вы выяснили?

— Подсудимый, безусловно, весьма смышлен, его способность быстро схватывать речь превосходит то, что следовало бы ожидать от человека столь низкого воспитания. Он беседовал со мной довольно свободно, без видимой неловкости. С высшим рангом преступников, который я описал, его роднит то, что он не выказывал никакого раскаяния в своих поступках; воистину, я рискнул бы сказать, что он демонстрировал извращенную гордость, признаваясь в них.

— И вы бы назвали это характерной чертой личностей, страдающих от нравственного помешательства?