Арина медленно шла от ресторана к ООН, еще и еще раз возвращаясь к разговору с прокурором. Она ничего не упустила, привела все доводы, которые приготовила, готовясь к разговору, но не смогла его ни в чем убедить. Может, она ошибается и никаких махинаций в комиссии не происходило? А даже если и были, какое дело до них ей, в конце концов? Главное, она помогла Сергею, с него все обвинения сняты. Сделала она это не только для него, но и для Жанны, за которую искренне переживала все эти месяцы. Да и вообще, вся эта история с вывозом людей, у которых отнимали часто последние деньги, а потом бросали в лучшем случае на произвол судьбы, а в худшем обрекали на смерть, была ей отвратительна. К тому же ни Кирани, ни Кондратович не вызывали у нее никаких симпатий.

Другое дело махинации. Ну, допустим, какая-то компания нагрела руки, получив деньги за нереализованный проект. Но замешана не только компания. Не обошлось и без помощи людей из комиссии. Только в комиссии могли подделать претензию. Если это будет доказано, то репутация комиссии пострадает. А ведь комиссия делает важное и полезное дело. Стоит ли чернить ее? Не лучше ли забыть обо всем и поставить точку?

Арина прошла мимо смотровой площадки, откуда были видны озеро и Монблан. Но этот классический женевский пейзаж, обычно поднимавший настроение, оставил ее на сей раз равнодушной. Впереди показались литые ворота французского посольства, а вскоре после него – мощная стена особняка Ротшильдов, а за ним – вход в парк Шато де Пант. Арина решила прогуляться по парку, чтобы разогнать смурное настроение. «Прогулки на природе – лучший антидепрессант», – не уставала повторять она. Тем более что вид, открывавшийся из этого парка, она предпочитала всем другим. Озеро и Монблан смотрелись отсюда в обрамлении многовековых секвой и ливанских кедров. В одно из старейших деревьев парка несколько лет назад угодила молния. До сих пор Арина не могла спокойно проходить там, где вместо гигантской секвойи из земли торчал лишь изломанный остаток ствола: ей физически делалось больно.

Арина присела на свою любимую лавочку недалеко от этого места. Посидела минут пять и полюбовалась на открывавшийся вид. Настроение заметно улучшилось, она пошла дальше и оказалась под кровом высоких и разлапистых деревьев. Ветки переплетались здесь между собой и не пропускали солнечный свет, образуя своеобразный туннель. Арина не любила это место – здесь всегда было сыро и темно. Вдруг над головой раздался треск. Она посмотрела вверх и, вскрикнув, отскочила в сторону. Ей повезло: прямо на тропинку, по которой она только что шла, упала большая разлапистая ветвь. «Уф! Пронесло! Вот это да!» – промелькнуло в голове. Арина почувствовала, как странно дрожат ноги. Идти дальше расхотелось. Она еще поколебалась минуту, а потом решительно повернула обратно. Только она вышла из-под кроны деревьев, как сзади опять раздался треск. Она обернулась: еще одна ветка лежала на тропинке неподалеку от первой. Арина посмотрела туда, откуда она упала. Она уже почти вышла из-под деревьев и поэтому смотрела на них сбоку. Ей показалось, что наверху, как раз в том месте, откуда падали ветки, виднеется что-то темное. «Что это может быть? Птица? Нет, что-то крупное. Какой-то зверь? Не медведи же лазят по деревьям в Женеве!» Арина ускорила шаг. Почти бегом дошла до ресторана «Сто швейцарцев». Обед давно кончился, и в ресторане было пусто.