Удача пришла к Осеан 6 октября 2004 года, вечером, из глубины кармана, на ее мобильный телефон. Она тогда была секретарем общества «Красная нить», а мама регулярно размещала объявления, где приглашала потенциальных свидетелей. Тех, кто не осмелился идти в полицию.

Судя по голосу, Оливье Руа смущался.

«Я тот, кого все разыскивают, — боязливо шептал он в телефон. — Молодой человек в бейсболке „Адидас“, тот, кто крутился вокруг Миртий. Кого полиция…»

Осеан приказала ему замолчать, а главное, никому ничего не говорить. Она захотела встретиться с ним в Ивето, в «Формуле один», причем в тот же вечер, но он отказался. Слишком далеко, слишком поздно, слишком опасно. Ей все же удалось уговорить его встретиться — днем, в самом центре заповедника «Марэ де Вей», в нескольких километрах от его дома, неподалеку от Изиньи, в заброшенном охотничьем домике на отшибе, возле бывшей переправы Карентан.

— Я не убивал ее, мадам, — продолжал стенать телефон. — Все в этом уверены, но я ее не убивал. Я любил ее. Она собиралась расстаться со своим чуваком. Она посвящала мне стихи. В дневнике она написала стихотворение…

— Этот дневник у вас?

— Да, но…

— Принесите его…

Как и все, Оливье Руа считал, что Миртий стала жертвой заезжего гастролера. У него не было никаких оснований подозревать соперника. Но он никак не мог решиться пойти в полицию. Стал редко выходить из комнаты, на прогулку отправлялся только в пустынные места. Чтобы поразмыслить. Подумать о Миртий. Ему не в чем себя упрекнуть; в конце концов, он легко докажет свою невиновность. Но с этими полицейскими… Мечтая засадить убийцу в тюрьму, они расклеили по всему кантону фоторобот, отдаленно похожий на него, так что если он явится, они наденут на него наручники раньше, чем он успеет сказать хоть слово в свое оправдание. И тут ему пришла в голову мысль: связаться с организацией «Красная нить». У них наверняка есть адвокаты, да и потом, они должны знать подробности дела, неизвестные полиции. Они обязательно выслушают его, дадут совет, объяснят, как надо вести себя с фликами.

В охотничьем домике Оливье передал Осеан все, что осталось у него после Миртий: блокнот «Молескин», письма и стихи. И почувствовал великое облегчение. В отличие от Осеан. Если Оливье Руа заговорит, подозрения тотчас падут на Фредерика Мескилека. Если Фредерик Мескилек попадется, она попадется вместе с ним…

Никогда ни один мужчина не встанет между нами.

Осеан открыла сумочку. Полдень, солнце в зените. Десятки уток и вальдшнепов копошились вокруг на изрезанных морскими приливами торфяных островках цвета ржавчины. Оливье Руа находил пейзаж очень милым. Он был настроен романтично и пессимистично, иначе говоря, у него ехала крыша. Когда Осеан вынула бутылку кока-колы, кусочки пиццы и восточные сладости, он машинально стал жевать вслед за ней. Он не удивился, отчего у всей еды столь пряный вкус. Возможно, просто не успел. Взгляд его медленно угасал, мускулы деревенели, и вскоре он застыл, словно охотничий пес, сделавший стойку по свистку хозяина. Через несколько минут сердце его остановилось.