Фанетта всхлипнула.

— Ты очень добрый, Винсент.

Она положила кисть на палитру, склонила голову к плечу мальчика и разрыдалась.

— Они говорили мне, что я самая талантливая. Что я должна быть эгоисткой. Что живопись даст мне все. Они меня обманули, Винсент. Они меня обманули! И оба они умерли. И Джеймс. И Поль.

— Не все, Фанетта. Я же не умер. И потом, Поль…

— Тс-с.

Винсент понял, что Фанетта просит его помолчать. Он не посмел с ней спорить. Он ждал. Тишину нарушали только ее всхлипы да время от времени легкий шорох, с каким на воду пруда ложился слетевший с ивы или глицинии сухой лист. Через какое-то время Фанетта наклонилась и прошептала Винсенту на ухо:

— Все. Все кончено. Все наши игры. Я больше никогда не буду называть вас именами знаменитых художников-импрессионистов. Это фальшивые имена. И в них больше нет никакого смысла.

— Как хочешь, Фанетта.

Винсент одной рукой обнял Фанетту и прижал к себе.

— Я здесь, Фанетта. Я всегда буду рядом с тобой.

— С этим тоже покончено. Больше не называй меня Фанеттой. Никто больше не будет называть меня Фанеттой. Ни ты, ни кто другой. Девочка по имени Фанетта, которую считали талантливой художницей и будущим гением, тоже умерла на том пшеничном поле. Фанетты больше нет.

Мальчик колебался. Его рука поднялась к плечу девочки и робко погладила его.

— Понимаю… Я один тебя понимаю, и ты это знаешь. Я всегда буду рядом с тобой, Фан…

Винсент поперхнулся. Его рука продолжала гладить ее руку.

— Я всегда буду рядом с тобой, Стефани.

Именная цепочка, которую он носил на запястье, скользнула вниз по его поднятой руке. Он невольно задержал на ней взгляд. Он понял, что отныне Стефани больше никогда не назовет его именем знаменитого художника, которое выбрала для него сама. Он больше не будет Винсентом.

Она будет звать его настоящим именем.