— Простите… — вывел из задумчивости женский голос. — Посыльный из «Федерал экспресс» уже забрал ваш пакет. Доставка завтра, в первой половине дня. Могу ли я помочь еще чем-нибудь?

— Нет, — ответил он, протягивая пятерку. Для работника гостиницы дежурная не сделала ничего особенного, но в Лас-Вегасе принято раздавать чаевые всем подряд. (Да и не важно. Деньги уже не играют роли…)

Макферсон подошел к лифту. Во всяком случае, в любом другом отеле Лас-Вегаса это сооружение назвали бы лифтом. В «Луксоре» же его именовали «инклинатором», а все потому, что сей отель был построен по подобию египетской пирамиды. Вдоль ее ребер, словно фуникулеры, под углом 39 градусов ходили четыре таких инклинатора. Архитектура увеселений. Можно было остановиться в гостинице-казино «Нью-Йорк — Нью-Йорк», построенной в стиле небоскребов Манхэттена, или в «Париже», рядом с этим отелем стояла миниатюрная копия Эйфелевой башни. Но лучше всего его интересам отвечал как раз пустотелый тетраэдр «Луксора». Сегодняшний завтрак он съел в кафе «Пирамида», а из подложенного под тарелку рекламного листка узнал, что главный банкетный зал «Луксора» по своим размерам занимает первое место в мире. Он до того громаден, что в нем с успехом разместились бы девять «Боингов-747», поставленных друг на друга. Словом, то что надо.

Макферсон нажал кнопку двадцать восьмого этажа, но в последний момент в кабинку ворвались две супружеские пары с оравой детишек. Самодельные шорты из обрезанных джинсов; канареечные футболки, обтягивающие подернутую жирком молочно-белую плоть; оранжевые сумки-набрюшники, побрякивающие при каждом шаге; майка с надписью «Сам дурак!». Стиснутый со всех сторон, Макферсон слушал путаный, грамматически изнасилованный лепет. Слова колокольным гулом отдавались в ушах. На гарвардском юрфаке он отполировал один любопытный навык: если сосредоточиться, то внутренним взором удавалось буквально увидеть чужие высказывания. Со всеми знаками препинания. Изрядная помощь на судебных слушаниях… в инклинаторе это сводило с ума.

Бессмысленные жизни. Мелкие мечты. Нули, бредущие в никуда. Транжиры сезона отпусков с бюджетом в три сотни мучительно скопленных долларов под азартные игры… Сам Макферсон был другим. Он всегда был другим. Третий сын Альфреда Камберленда Макферсона и Алисы Хейворт из Стамфорда, штат Коннектикут. Деньги со старыми корнями. Генетический фонд верхнего социального слоя — если угодно, корки — Америки. Впрочем, богачи знают: признать существование такой культурной иерархии — себе дороже. Нет, пусть лучше низкородный плебс верит, будто Америка до сих пор является страной безграничных возможностей, где ничтожный фермер из Джорджии или, скажем, сопляк, вылупившийся в трейлерном поселке Арканзаса, может стать президентом. Да, конечно, может, но даже после переезда в Белый дом ему не быть одним из своих. Из президентов получается интересное угощение к званому ужину, однако в конце их всегда ждет дверь на выход. Учись сколько влезет, все равно не освоишь социальные нюансы и тонкости, что ведомы Макферсонам и иже с ними. Это у них в крови, в костном мозгу породы. Ни единая душа во всем семействе ни разу не завела с ним разговор просто так. Что бы он ни сказал, все подвергалось придирчивому анализу и по мере возможности использовалось против него. Его манера одеваться или вести себя за обеденным столом, его стиль речи или взгляды, любая его мысль или поступок — все это безжалостно критиковалось полчищами нянек и репетиторов, не говоря уже про братьев, родителей и деда с бабкой. Что поделаешь, ведь он — Макферсон, и это кое-что значит. Его требовалось вылепить по правильному шаблону, не то выйдет некондиция. После Гарварда он пришел в одну из самых старых и влиятельных юридических фирм Бостона. Куда же еще? Женился на юнице из равноценной семьи, тоже при деньгах и положении. На ком же еще? И вот сейчас ему сорок девять. Седеющие виски придают солидный вид. Жизнь, кажется, удалась. Впрочем, нет, не кажется. Так оно и есть. Жизнь удалась. Абсолютно. Летний дом на Мартас-Вайньярде, апартаменты-студия в Париже, семизначный доход. Он удачно попал в колею, и все бы хорошо, кабы не та посылка, что неожиданно пришла девять месяцев назад. Он тогда еще подумал: «Подарок, наверное». Или, скажем, чья-то шутка. А оказалось, что это начало конца. Причина, по которой он здесь…