— Мы не сделали даже обеденного перерыва, а вы уже хотите закончить. К тому же на подготовку вам дали три месяца. Хватит тянуть время, вызывайте следующего свидетеля.

Спенсеру начинал нравиться этот судья.

Мелисса далеко не с восторгом приняла известие, что ее так рано вызывают давать показания. Гнев и раздражение объяснялись очень просто: ее сегодняшним нарядом. Процесс транслировался «вживую» по местному телеканалу и через кабельную сеть в программе «Прошу всех встать!», а посему ее личный пресс-консультант заказала для Мелиссы особый костюм для появления на голубых экранах, куда более консервативный и менее броский, чем нынешняя короткая юбка с весьма откровенной блузкой в полосочку. Вместо того чтобы в свидетельском кресле смотреться кроткой, печальной и чистосердечной, сейчас Мелисса пленяла взор обольстительными формами и голыми коленками.

— Главная причина, по которой Спенсер на мне женился, состоит в том, что он хотел получить работу на фирме моего отца, — заявила она суду. — Я, конечно, об этом и не подозревала. Любовь ослепила меня. Впрочем, скоро стало ясно, что все его желания связаны лишь с деньгами и социальным статусом нашей семьи. Он манипулировал мной.

— Ваш супруг когда-либо упоминал о конкретных делах, с которыми работал? — спросил Дилкс.

— Нет, никогда, но однажды вечером он вдруг заговорил о наследстве Вортингтонов. Сейчас я уже не помню, как именно он выразился. Что-то насчет его великого шанса.

— Стал ли он как-то по-другому вести себя, когда закончилось дело Вортингтонов?

— Да, действительно. Когда мы только собирались пожениться, Спенсер был совершенно нищим, поэтому наша семья настояла на заключении брачного контракта, согласно которому свои финансовые счета мы вели раздельно. Помню, это сильно разозлило Спенсера, он постоянно требовал денег, так что мне пришлось назначить ему своего рода еженедельное пособие. Однако после работы с наследством Вортингтонов он заявил, что более не нуждается в жалких подачках. Я понятия не имела, откуда он вдруг взял деньги, тем не менее возникало впечатление, что он разбогател. Порой у меня самой было меньше, чем у него в бумажнике!

Грассо вновь зашелся хрипами.

— Святой отец, вы как себя чувствуете? — сузил глаза Пибоди. — Если такое продолжится, боюсь, вам придется покинуть зал заседаний.

— Умоляю простить меня, — выдавил Грассо. Его лицо побагровело, он едва успевал вдыхать воздух.

Как и в прошлый раз, помеха сбила Дилкса. Что же касается Мелиссы, она оказалась достойной своего отца и не нуждалась в помощи прокурора, чтобы изобразить все в красках.