Где-то у него над головой Анетте обсуждала ситуацию с коллегами, но их голоса постепенно отдалялись от него. Он обещал позаботиться о ней, и вот теперь она лежит там, а он сидит здесь. А преступник до сих пор разгуливает на свободе. Он сел на пол и уперся лбом в колени, пытаясь дать понять, что он в порядке, даже не зная, обращает кто-то на него внимание или нет.

Тошнота проникала к нему в кишки, в мозг, в легкие. Он закрыл глаза и вдруг очутился на американских горках с пятью мертвыми петлями, куда однажды его затащил Йоханнес во время Октоберфеста в Мюнхене. Поражение, вот что он сейчас ощущал. Необратимое, непростительное поражение. Он почувствовал руку на своем плече, услышал свое имя. Затем все закружилось вокруг оси, находившейся где-то за глазами, и он потерял сознание.

Трубы. Стальные трубы, пластиковые трубы, трубы ярких цветов, узкие трубочки и широченные водосточные трубы, трубы с трещинами и трубы люминесцентных ламп, трубы, уходящие в толщу стен и потолка, стоило только начать прослеживать их взглядом. Йеппе заморгал, пытаясь понять, где он. Грубая хлопковая простыня, яркий свет, он, должно быть, в больнице. Комната с кушеткой, дверь открылась, он не спит! Над ним склонилась Анетте. Она принесла с собой аромат жевательной резинки.

– Йеппе, блин, ты меня пугаешь своими дерьмовыми выходками. Тебе нужно сходить к врачу!

– Я прекрасно себя чувствую, просто чуток, ха-ха, понизился сахар и…

Он пришел в себя, вспомнил, где находится, и приподнял голову.

– Она мертва? – Сердце вновь заколотилось.

– Нет. Состояние стабильное. Только сломано ребро, вывихнута челюсть, множество кровоточащих ран и, предположительно, сотрясение мозга. Ей дали что-то успокоительное, чтобы она до завтра поспала, но выглядит она неплохо. Закаленная дамочка. Йеппе, она в порядке.

Йеппе сел, держась за край кровати, пока комната не стала неподвижной. Горло сжалось, и ему пришлось пару раз сглотнуть. Облегчение обрушилось на него с новой силой. Все будет хорошо!

– Эй, Анетте!

– Да?

– Дашь жвачку?

Анетте с улыбкой протянула ему пачку.

*

– Как ты думаешь, почему он ее пощадил?

Йеппе бросил куриную косточку в пластиковую упаковку, вытер с пальцев соус барбекю и запил глотком «Будвайзера». Американское пиво всегда заставляло его ощущать себя статистом из рекламы «Levi’s», отнюдь не неприятное чувство. Анетте наполовину съела свой бургер с беконом, ее подбородок был перепачкан майонезом с чили.

– Хм-м, может, ему просто помешали Ларсен и Сайдани?

– Но ведь тогда они бы увидели его. – Он принялся за очередное куриное крылышко, сильный голод его не мучил, но поесть было приятно. – И кровотечение у нее к тому моменту давно прекратилось, кровь успела свернуться. Она была переохлаждена. Видимо, пролежала там довольно долго. Но вот почему ему пришлось оставить ее, не довершив начатого?