Молчание.

– Где эта чертова патрульная машина? – говорил он, оглядывая улицу из конца в конец и снова и снова давя на кнопку.

Наконец улица заполнилась миганием красно-синих огней и воплями сирены – подъехали два автомобиля. Они остановились посреди проезжей части, сразу за «БМВ», дверцы распахнулись, из них вышли четверо полицейских. Один из них нес таран – стальной цилиндр с ручками, которым в случае надобности вышибали дверь.

Кинс отошел от калитки.

– Ломайте.

Полицейские покрупнее взялись за ручки, отвели трубу назад и с силой ударили ею в калитку прямо над замком. Изгородь качнулась и задребезжала, но калитка стояла на месте.

– Еще! – скомандовал Кинс.

Они ударили во второй раз, потом в третий, в четвертый. С каждым ударом калитка корежилась все сильнее, но не открывалась.

– Погодите-ка. – Воробей нагнулся и внимательно поглядел на замок. Ригель – толстый стальной стержень – входил в металлическую прорезь как минимум на два дюйма. Калитку можно ломать сколько угодно, замку от этого ни жарко ни холодно.

– Не годится, – сказал Кинс. – Много шума. – Он поглядел на изгородь и сказал двум офицерам: – Соедините руки. Подкинете меня.

– Тебе же нельзя, – запротестовал Вик. – У тебя бедро.

– Есть идеи получше?

– Пусть кто-нибудь из них залезет.

– Соедините руки, – сказал Кинс. Полицейские сделали, как он им велел, и Кинс поставил ногу им в сцепленные ладони. – На счет три. Поднимете меня и будете держать, пока я не скажу, что можно отпускать. Одна вазэктомия у меня уже была, с меня хватит. Готовы? Три.

Офицеры подняли его вверх. Кинс дотянулся до горизонтальной перекладины, которая опоясывала изгородь изнутри на шесть дюймов ниже заостренных колышков, ухватился за нее обеими руками и закинул на нее правую ногу, ту, что со здоровым бедром. Теперь он сидел на изгороди, упираясь в нее обеими руками, как гимнаст в своего «коня». Руки дрожали от напряжения.

– Так, отпускайте, – сказал он.

Кинс затаил дыхание, сжал зубы и перекинул через изгородь больную ногу. Когда она прошла над кольями, он оттолкнулся, прыгнул и, сгруппировавшись, покатился по земле, чтобы уменьшить последствия удара. Боль раскаленным прутом прожгла ему ногу от бедра до самой ступни.

– Ты в порядке? – крикнул Вик.

Кинс с трудом поднялся, боль не давала дышать. Морщась, он сказал:

– Бросайте таран на эту сторону.