— Ты отдыхаешь, чтобы у тебя потом опять встал? — спросила она, отвлекая его от чтения.

Он с удивлением посмотрел на нее и, как девушка надеялась, не заметил, насколько она сдвинулась.

— Даже ты не заставишь меня впасть в неистовство, — с насмешливой улыбкой ответил он.

— Ты когда-нибудь достигал оргазма?

На его лице читалась ложная стыдливость вкупе с отвращением.

— Омерзительно! Ты омерзительна! Это тебя не касается!

— Совершеннейшая чушь! Ты кончал, Курт?

Теперь он действительно разозлился и не замечал ее движений.

— Безнравственно! Ты безнравственна!

Еще несколько дюймов. Все ближе и ближе…

Он вскочил с кресла и бросился к кровати, его лицо исказил гнев; только сейчас Хелен заметила на прикроватном столике рядом с ним пистолет с глушителем. Это был ее шанс. Выгибаясь и принимая сидячее положение, пока он в удивлении на нее уставился, Хелен одновременно выбросила вперед руку со своим парабеллумом. Она выстрелила ему в правую часть туловища. Курта отбросило назад, он распластался на пушистом белом ковре, по-прежнему не сводя с нее глаз, и маленькие розовые пузырьки стали появляться у него на губах.

— Ты будешь мертв, как додо, Курт, — сказала она, ставя ноги на ковер. Она прекрасно видела собирающуюся у его рта красную пену. — Еще можешь говорить?

Он попытался, но закашлял.

— Страшно умирать, Курт?

Ее слова заставили его задвигаться.

— Это отличные апартаменты, совершенно звуконепроницаемые, — продолжила она спокойно и непринужденно. — Звуки выстрелов могут принять только за какой-то взрыв, произошедший вдалеке отсюда. Я обязательно позвоню в полицию. Когда захочу. Но сначала я хочу, чтобы ты помучился. Выстрел в живот. Боже мой, как же это больно!

Короткое страшное дуло поднялось вверх, пистолет выстрелил.

Курт издал тонкий и пронзительный вскрик.

— Не думаю, что задела жизненно важные органы, — сказала она. — Но ты можешь надеяться. Нет никаких артерий! Только печень и живот.

Его крики делались все тише, розовая пена капала изо рта, а хлынувшая из раны на животе кровь стала темной.