«Меня приговорили к смерти. К долгой, медленной, мучительной смерти в сумасшедшем доме. Лучше бы убили сразу. По крайней мере без страданий…»

При мысли о бесконечно тоскливых, серых днях, расстилавшихся перед ней уныло-однообразным осенним пейзажем, девушка разрыдалась.

Надзиратель открыл дверь и впустил отца. Тот молча остановился рядом, с отчаянием глядя на плачущую дочь.

– Милая… что теперь поделать? Зато тебя не убьют, – неловко попытался утешить он.

– Я не хочу жить, – замотала головой Эшли.

– Не говори так, родная. Тебе не повезло. Но такие болезни нынче лечат. И ты обязательно поправишься. Как только тебе станет легче, переедешь ко мне, и я о тебе позабочусь. Не важно, что бы ни случилось, у меня всегда есть ты, а у тебя – я. Этого у нас не отнимут.

Эшли потерянно огляделась.

– Я знаю, что ты сейчас испытываешь, дорогая, но поверь, все переменится. Моя девочка вернется ко мне исцеленная, избавленная от призраков прошлого.

Стивен обнял Эшли и неохотно встал.

– Боюсь, мне нужно давно уже быть в Сан-Франциско. Пациенты ждут.

Он помедлил, словно ожидая ответа. Но Эшли молчала.

– Дэвид сказал, что ты будешь лечиться в одном из лучших психиатрических центров в мире. Я буду часто тебя навещать. Согласна?

– Да, – глухо пробормотала Эшли, не глядя на отца.

– Вот и хорошо, девочка.

Он снова обнял ее и поцеловал в щеку.

– Не волнуйся, у тебя будет все на свете. Лишь бы скорее победить эту чертову болезнь. Я хочу, чтобы моя малышка снова возвратилась ко мне.

Эшли растерянно смотрела вслед отцу:

– Почему я не могу умереть прямо сейчас? Почему меня оставили в живых? Лучше бы сразу…

Через час в камеру ввели Дэвида.

– Ну что же, мы добились, – радостно начал он, но при виде Эшли растерянно осекся. – Что случилось, Эшли?