Откуда же конвоирам было знать о предварительной «договоренности» между Трофимом Кривоносом и Пашкой Петровым! Последний уже ничего рассказать не мог.

Но сомнения у дознавателей были. После расстрелов в феврале и марте они усилились, однако эти подозрения следственные органы стремились развеять, на удивление, вяло. Скорее всего, руководствовались «революционным сознанием», дескать, собакам — и собачья смерть. Настроения такого рода в условиях того времени, как, впрочем, в любые смутные времена, — явление закономерное. Пустить «в распыл» куда проще, чем скрупулезно выстраивать доказательную базу, фактами, а не на эмоциях изобличать преступников.

По крайней мере только в ноябре 1922 года Нарполитсуд Забайкальской области рассмотрит факты расстрела задержанных бандитов, однако постановление вынесет следующее: «дело дальнейшим производством прекратить за недостаточностью улик».

Сухим из воды удалось в итоге выйти Трофиму Кривоносу. В конце декабря 1922 года его, выросшего к тому времени из рядовых сотрудников до начальника 4-го участка читинской городской милиции, без какой-либо мотивировки в приказе откомандируют для дальнейшей службы в Приамурскую губернию. Там его следы и теряются.[1]

Благоприятный для Кривоноса и стоявшего за ним Ленкова исход дела с расправой над теми, кто мог бы развязать на допросах язык, устрашил не только участников шайки, но и показался атаману удобным способом прятать концы в воду. Как уже было сказано, ленковцы руками купленных милиционеров будут и дальше свинцом затыкать рты попавшим в милицию участникам преступлений.

После расправы с конкурентом руками милиции Ленков почувствовал свою силу в полной мере. Еще большую уверенность придало ему наконец-то привезенное Попиковым из Борзи бессрочное удостоверение на имя сотрудника по особым поручением НРА Аркадия Поставского.

Теперь Ленков нагло, в новой, с иголочки портного-уголовника Тараева, военной форме, нацепив поверх шинели кобуру с револьвером и шашку, ходил по Чите безо всякой опаски. Был случай, когда документы у него проверил военный комендантский патруль. И старательно откозырял, уважительно извиняясь за беспокойство.

Осмелели и его подручные. Среди бела дня 23 января двое из них — Архипов и Верхозин, по наводке Соломона Беляева, совершили налет на бакалейную лавку папашки наводчика — торговца и квартиродателя Беляева, заодно с хорошим наваром обчистив и двух довольно обеспеченных квартиранток предприимчивого еврея. А еще пару дней спустя Верхоленцев, Задорожный, Багров и Мишка-Долгарь разгромили, неплохо поживившись, две китайские лавочки.