В один прекрасный момент, настал наконец тот момент, когда супруг не выдержал общества некрасивой уже злобной и отвратительной женщины и покинул семейный очаг, навсегда оставив свой дом и отправившись жить в совершенно другую семью.

Мать хоть и призирала своего бывшего мужа, но такое его вероломство стало для нее, настолько огромным ударом, что она не смогла прийти в себя на протяжении полутора лет. На работу ее нигде не брали, в силу вышеупомянутых обстоятельств. С большим трудом ей удалось устроиться уборщицей, на жалкую нищенскую зарплату. Едва «сводя концы с концами», она каждую ночь плакала, коря жестокую участь и злую Судьбу, за предоставленное ей убогое существование и влаченную ничтожную жизнь. Сначала обуреваемая безудержной ненавистью она мечтала отомстить своему бывшему мужу, за оскорбленное самолюбие, крайнюю бедность и все те унижения, что ей удалось только перенести в результате его предательства и измены. Но он смог исчезнуть и был для нее совершенно недосягаем.

Все ее ужасные переживания, в конечном итоге, вылились на малолетнего сына. Лишь только ему исполнилось чуть более семи с половиной годов, он испытал на себе, всю ту необузданную жестокость, которая предназначалась больше отцу, чем несовершеннолетнему мальчику. Стоило ему лишь малость провиниться либо проштрафиться, женщина начинала его избивать с особой жестокостью, вкладывая в удары всю силу своей безудержной ненависти, на какую только могла быть способной, при этом каждый раз не забывая ему приговаривать:

— Получай, «ублюдочный выродок», за все те несчастья, что причинил мне твой папочка. Ты, весь «падла» в него, только и желаешь мне зла. И рожа у тебя, «выродок», точно такая же мерзкая и ехидная, ничем не отличающаяся от него.

Мальчик в таких ситуациях мог только просить пощады, не в силах сопротивляться своей много-более сильной матери:

— Мамочка, милая, прости меня, я больше так никогда не буду.

Он прекрасно понимал, что никакие мольбы не смогут остановить жестокого истязания, и говорил это, исключительно, в силу своей детской беспомощности, лишь бы любыми путями избавиться от невыносимых побоев. Мальчик был настолько забит и зашуган, что старался больше сидеть дома, прячась в выбранном им специально для этих целей углу, никуда стараясь не выходить, лишь бы только не навлечь на себя гнев жестокой родительницы. Поэтому, в большинстве случаев, его вина и не была столь пагубной, чтобы подвергаться безжалостным избиениям, а порой ее и вовсе не существовало: его родительнице нужен был просто незначительный повод, чтобы выместить на ком-то свою всепожирающую беспощадно-жестокую ненависть.