— Сулились, что там случится нечто. Тогда хотелось бы не с чужих слов.

— Очень надо?

— Надо.

А сам, видите ли, уехал в командировку.

Нечто началось часов в пять пополудни.

— Подсудимый Шахов, с обвинительным заключением вы были ознакомлены в положенный срок?

— Спасибо, да.

— Признаете себя виновным?

— Нет, я арестован незаконно и ни к чему не причастен.

С каким достоинством произнесено-то! Судья слегка дернулся, но продолжал задавать обязательные вопросы:

— Подсудимый Преображенский…

Преображенский, наряженный в переданные из дому обноски, вскочил за барьером, как на пружине.

— Признаю. Виновен, даже вдвойне! Во-первых, сам. Во-вторых, оклеветал Шахова, поскольку…

— Садитесь, — хмуро остановил судья.

Та-ак. Процесс разваливался на глазах.

— Шахов Михаил Борисович отношения не имел…

— Оговорили…

— Подлинным организатором являлся бухгалтер Шутиков, — это последний обвиняемый, пудов на восемь экземпляр, озвученный козлиным тенорком.

Судья пытался урезонить:

— На предварительном следствии вы утверждали… Показания с ваших слов записаны верно?