— Я говорил с вашим агентом, — говорит Билл. — Оказывается, теперь каждая из ваших работ стоит сотни тысяч.

— Пока что ничего не продано. Все эти расчеты — чисто теоретические. В последний раз, когда я проверял баланс своего банковского счета, там было всего шестьсот долларов.

— Вы по этой причине переехали к Элеоноре и ее племяннику?

— О чем вы?

— Вы сделали это из-за денег? Ведь мальчик теперь стоит добрых сто миллионов долларов.

Скотт изумленно смотрит на ведущего.

— Вы всерьез это спрашиваете?

— Еще как.

— Ну, прежде всего, я не переехал.

— А муж Элеоноры рассказал мне, что именно это вы и сделали. Более того, из-за вас она выгнала его из дома.

— После этого — не значит вследствие этого.

— Я не обучался в элитарных университетах, поэтому вам уж придется объяснить мне, что вы имеете в виду.

— Я хочу сказать, тот факт, что Элеонора с Дугом разъехались — если это на самом деле произошло, — не имеет никакого отношения к моему визиту в их дом.

Билл выпрямляется в кресле.

— Позвольте сказать вам, кого я вижу перед собой, — говорит он. — Несостоявшегося художника, неудачника, пьяницу, который профукал лучшие годы, болтаясь, как дерьмо в проруби, и вдруг получил от жизни подарок.

— В виде авиакатастрофы и гибели людей?

— Он оказался в центре внимания. Его называют героем. Внезапно люди начинают проявлять к нему интерес. И он, воспользовавшись этим, тут же принимается трахать наследницу огромного состояния, которой двадцать с чем-то лет. Его мазня вдруг становится модной…

— Никто никого не трахает, как вы выражаетесь…

— А потом этот человек вдруг в приступе алчности думает: почему бы мне не воспользоваться тем, что мальчик, выживший в авиакатастрофе, ко мне тянется? Ведь он теперь тоже владеет целым состоянием, и к тому же у него есть весьма привлекательная тетя и дядя-неудачник. Как все прекрасно складывается!

Пораженный Скотт качает головой: