И в какой-то момент все разом заканчивается.

Один из голосов на записи, которую слушает Скотт, принадлежит ему самому. Разговор, похоже, происходит по телефону.

— Что, по-вашему, между нами происходит? — спрашивает Скотт.

— Давай съездим в Грецию, — отвечает женский голос. — У меня там есть дом на скалах у самого моря, но никто не знает, что он принадлежит мне — его оформили на шесть, если не ошибаюсь, подставных компаний. В общем, полная конфиденциальность. Мы могли бы нежиться на солнце, есть устриц и танцевать после наступления сумерек. А там будет видно. Я знаю, что не должна на тебя давить. Но мне никогда раньше не приходилось встречать человека, чьим вниманием было бы так трудно завладеть. Даже когда я с тобой рядом, мне кажется, что ты находишься где-то очень далеко.

— Где вы это… — изумленно начинает Скотт и умолкает.

Билл смотрит на него и с невинным видом поднимает брови — он явно торжествует.

— Вы по-прежнему станете утверждать, что между вами ничего не было?

— Каким образом вы… — снова оживает Скотт, но Билл предостерегающе поднимает палец, требуя молчания.

— Как там ребенок? Извините, что не поинтересовался раньше.

Это голос Гэса Франклина. Скотт догадывается, что вторым участником диалога тоже будет он сам.

— Ну, он практически не говорит. Но, похоже, рад тому, что я здесь. Так что, возможно, мое присутствие окажет какой-то терапевтический эффект. Что касается Элеоноры, то она сильная женщина.

— А что ее муж? Что-то я его не видел.

— Сегодня утром он собрал вещи и уехал.