После того как Кросби доложил о случившемся Игнатию Ханнану, а тот переключил его на Лору, он рассказал Лоури и епископу Сапиенсе о предложении обеспечить Трэгера юридической помощью.

— Не совсем то, что мы ожидали, — заметил Лоури. — Нас перехитрили.

Сапиенса нахмурился.

— Конечно, Мигель — негодяй худшего типа; это когда человек считает, что борется за великое дело.

— О чем вы с ним беседовали?

Сапиенса уронил голову:

— Он сказал, что хочет исповедаться.

— И он вам исповедался?

— Мои губы запечатаны.

Помощь, которую мог бы оказать епископ, была действенно нейтрализована лицемерной набожностью Арройо.

— Однако это вовсе не означает, что я не могу отправиться вместе с вами. Куда отвезли Трэгера?

Потребовалось какое-то время, чтобы это выяснить. Полиция штата долго не хотела признаваться в том, что понятия не имеет, где Трэгер. Его забрали федералы. Федералы? И, чувствуя себя дураком, Кросби вспомнил двух верзил в штатском, которые отвели Трэгера к машине. Он повернулся к Лоури;

— Нас снова обошли.

Через пятнадцать минут Кросби позвонил возбужденный сотрудник полиции штата. Нашли машину, на которой увезли Трэгера. Она была брошена у автомойки.

— Куда его могли увезти?

Кросби гнал прочь мрачные предположения, упрямо лезущие в голову. На протяжении нескольких недель Трэгер выставлялся бывшим сотрудником ЦРУ, ставшим на путь преступления. Для всех, кто был связан с этим делом, такое определение буквально вешало на спину Винсента круг с мишенью.

— Мне нужно позвонить.

— А, Кросби, — протянул Дортмунд. — Я ждал от тебя новостей.

— Вы знаете, что здесь произошло?

— Милый мой мальчик, я уже много лет как выпал из обоймы.