Теперь ты понимаешь, Сильви? Теперь ты понимаешь, как сильно я нуждаюсь в твоей помощи?

Устав от мыслей об Абигейл и от бросания камней, я присела на край фундамента и принялась болтать ногами, как делают люди, сидящие на бортике бассейна. Прошло много времени, солнце село, и над лесом начала подниматься луна. А потом, на фоне нескончаемого ш-ш-ш-ш, возник нарастающий звук двигателя машины. Я повернула голову и увидела сияние фар на голых ветвях дерева. Автомобиль замер рядом с тем местом, где в ночь Хеллоуина целовались две ведьмы.

Я медленно встала. Из машины вышел человек и зашагал по направлению к нашему дому с каким-то предметом в руках. Еще один подросток с куклой, которую он решил забросить на наш участок, – так я подумала в первый момент, потому что человека было трудно разглядеть в ярком свете фар. Но скоро я поняла, что это женщина с мрачным лицом с тотемного столба, одетая в платье без оборок.

Я застыла на месте, как в заповеднике, когда ждала, что птица сядет мне на руку. Женщина приблизилась к нашему участку и остановилась. Я подождала немного, и когда она вошла во двор, я быстро прокралась вдоль дороги к ее микроавтобусу с заведенным двигателем. Она оставила дверцу приоткрытой, я проскользнула внутрь, наклонилась через сиденье и протянула руку к отделению для перчаток, которое сразу открылось. Я вытащила оттуда потертую Библию с многочисленными подчеркиваниями на тонких страницах, как в Библии моей мамы. Я уронила ее на пол, нащупала конверт и вытащила из него желтый листок бумаги. В тусклом свете приборного щитка прочитала:

Николас Санино, 104 Тайдуотер-роуд…

Послышались шаги и странные звуки – мотив, который часто напевала моя мама. Я подняла голову и оглянулась. Женщина возвращалась к машине и была уже так близко, что увидела бы меня, если бы я вышла на дорогу. Так бы мне и следовало поступить: встретить ее лицом к лицу. Но паника заставила меня все засунуть обратно в отделение для перчаток и быстро перебраться через сиденья – в следующее мгновение я шумно упала на пол микроавтобуса. Протянув руку, я схватила одеяло, усыпанное песком, и спряталась под ним.

Почти сразу же женщина подошла к машине, и я по-няла, что мелодия, которую она напевала, не имела ничего общего с песней моей мамы и была полна фальшивого веселья. Мамина мелодия уходила постепенно, а незнакомая женщина резко прервала пение. В наступившем молчании я приготовилась к тому, что задняя дверца сейчас распахнется, женщина сорвет с меня одеяло и обнаружит незваного гостя. Но щелкнула закрывшаяся передняя дверца, потом коробка передач, и женщина развернула микроавтобус.