Кристин, вероятно, смеется над его проблемами – ей, наверное, приятно, что ее попытка разрушить его жизнь так удачно совпала с действиями полиции. Эрик до сих пор понятия не имел, зачем она вдруг обвинила его в сексуальных домогательствах – разве что она приревновала к Лори, но если так, то Кристин явно страдала патологией, которую Эрик не мог определить. Несомненно. Потому что он никогда не обращал на нее внимания. Для него она была одной из студенток на психиатрической практике – и больше ничего, даже несмотря на ее выдающиеся внешние данные. Он вдруг поразился, насколько закрытой была Кристин, как умело она скрывала свои истинные эмоции, а также – как болезненно сильно она стремилась причинить ему зло. Правда, она и ее фальшивые обвинения сейчас отошли на задний план и волновали его меньше всего.

Эрик услышал взрыв хохота в толпе репортеров. Он подошел к окну и закрыл его, чтобы мысли не путались. Было практически невозможно понять, кто мог убить Рене, потому что он ведь совсем ничего не знал о ней. Снова сев за стол, он попытался сосредоточиться – теперь, когда в комнате было тихо, это было проще.

Был ведь и шанс случайного убийства – Рене могла стать жертвой убийцы, никак с ней не связанного. Вероятно, существовали и другие возможности, но он о них не знал – потому что все подробности были у полиции, а Эрик сильно сомневался, что они станут копать в этом направлении, потому что теперь, когда у них был Макс, это было просто никому не нужно.

Снова зазвонил телефон. Эрик понимал, что это почти стопроцентно репортер, но все же не мог не ответить. У его пациентов теперь не было другого способа связаться с ним, и у его коллег из госпиталя тоже.

– Алло, доктор Пэрриш слушает.

– Доктор Пэрриш, меня зовут Нэнси Штейнман, я из «Юэсэй тудей», по поводу ареста вашего пациента, Макса Якубовски. Мы обеспокоены ростом случаев применения огнестрельного оружия душевнобольными людьми, не могли бы вы прокомментировать…

– Прошу прощения, я не даю комментариев.

– Но ваш опыт очень показателен и нагляден…

– Без комментариев. – Эрик бросил трубку.

Он снова стал думать о Рене.

Она была подростком, а значит, у нее наверняка была страничка на «Фейсбуке». Сам он не часто туда заходил: работа у него была связана с конфиденциальностью, и единственной в их доме, кто бывал там часто и активно, была Кейтлин. Она сидела там днем и ночью, читая комментарии, меняя статусы, постя семейные фотографии и фотоотчеты из отпуска.

Он залез в телефон, открыл приложение «Фейсбук» и из любопытства первым делом решил заглянуть на страничку Кейтлин. Набрал ее имя в поисковике, и рядом с ее профилем появилась подпись «Добавить в друзья». Разумеется, он уже когда-то был в друзьях у Кейтлин, но теперь выяснялось, что она удалила его из друзей, – вероятно, на «Фейсбуке» это было все равно что развод. Теперь он мог видеть только те записи Кейтлин, которые были не закрыты. Он замер на некоторое время, глядя на поднятые кверху пальцы ее друзей и читателей, заметив среди них несколько новых имен. Быстро пробежался по их именам глазами – и почти сразу нашел то, что искал: Брайан Оллсворт. Значит, он писал под своим именем.