Некоторое время женщина тихо плакала.

– Прошу тебя, Эван! Я так и не успела помириться с Сэмми. Мне плевать, умру я или нет, но я хочу загладить свою вину перед ней. Ты мне нужен! Мне нужна твоя помощь!

В голове Эвана вспыхнула Десятая, самая важная заповедь: никогда не допускай смерти невиновных. Да, эту женщину нельзя было назвать невиновной. И все же она была ни в чем не виновата. Эвану приходилось подавлять инстинкты своего тела, последствия десятилетий тренировок, мышечную память.

Ему едва удалось произнести эти слова:

– Я не могу тебе помочь.

Даника смотрела в камеру, как будто могла видеть его прямо сейчас.

– Не можешь или не хочешь?

Эван перестал сдерживать дрожь.

– Я не помогу тебе.

Она подошла ближе к камере наблюдения, встроенной в подвесной шкафчик на кухне, и скорбно посмотрела на Эвана.

– Ты просто отдашь меня им?

Молочно-белая кожа.

Изгиб бедра.

Алые губы.

Нежный поцелуй.

– Я бы помог тебе. Если бы ты доверилась мне, я бы устроил все, как надо.

– Я знаю. Теперь я это знаю. – На ее щеках блестели слезы. – Но они добрались до меня…

Эван услышал визг тормозов, доносившийся из динамиков. Кэтрин повернулась к огромному окну.

– О господи! Он уже здесь. Он поднимается сюда. Эван, что мне делать?