— И неудивительно! Вы бы на его месте неужто не разрывались бы на части?

После паузы на оценку ситуации Мэтью сказал:

— Пожалуй, да.

— То-то и оно. — Кипперинг отошел от Мэтью еще на пару шагов и стал смотреть мимо кораблей в сторону Устричного острова и открытого моря. — Честно говоря, жаль мне его. Он считал себя сильным — пока это не случилось. Но есть вещи, которых и самому сильному человеку не вынести. — Он быстро оглянулся через плечо: — И Джону скажите. А того, кто ему сказал, следовало кнутом отодрать. Джон ведь не макал фитилек в заведении Полли?

— Нет.

— А вы?

— Тоже нет. Пока что тайне ничего не угрожает. Я не думаю, что это пойдет дальше.

— В этом городе у тайн есть крылья. Я говорил Уильяму, что он должен принять все как есть и сделать то, что должно быть сделано, но он не может себя заставить. И он не послушается моего совета, который состоит в том, чтобы послать церковных старейшин далеко и надолго, если до этого дойдет. Он говорит, что ситуация сама утрясется, и это, конечно, так… только не думаю, что тогда Уильям сможет себя простить.

Уильям, подумал Мэтью. Он понятия не имел, что Кипперинг и преподобный Уэйд либо такие близкие друзья, либо соратники в каком-то деле. Он вспомнил, как говорил ему Джон Файв в «Терновом кусте», повторяя слова Констанс, как она обсуждала проблему с отцом: «В тот единственный раз, когда вообще стал об этом говорить, он сказал, что все будет хорошо и уже скоро».

«Уже скоро». Мэтью задумался над этими двумя словами. В них был фатализм — и какая-то окончательность.

— Давайте ваше чертово письмо.

Мэтью перевел взгляд на Кипперинга, который протягивал руку.

— Письмо давайте. Положу его Джоплину на стол, раз это так важно.

При всех своих подозрениях и злости на этого человека Мэтью чувствовал, что Кипперингу можно доверять.

— Спасибо большое, — сказал он, отдавая письмо.

Кипперинг посмотрел на надпись на конверте.

— Джоплин мне говорил, что вы себя ведете, как… как бы это сказать…

— Горластый петух? — подсказал Мэтью.

— Скорее сообразительный парень, который умеет сложить два и два. — Кипперинг опустил руку с письмом. — Джоплин говорит, что вы метите в главные констебли. Это и есть ваша честолюбивая цель?

— Едва ли. Одно время мне хотелось стать юристом. А теперь… — Он в последний момент решил про агентство не говорить. — Теперь у меня другие планы.