Чепел наклонился к Мэтью, будто сообщая что-то по секрету:

— Я ему передал через Лоуренса, чтобы не записывал моего имени нигде и никогда. Мне совершенно не нужно, чтобы существовал ведущий ко мне след на бумаге. Терпеть этого не могу. Ну и что же мы нашли, когда выгребли у него из-под кровати все эти блокноты? Именно это, вы угадали! Мое имя, записанное отчетливым почерком! Мне Бромфилд и Карвер сказали, что видали этот чертов блокнот в ночь, когда на него работали, и было у меня тогда подозрение. Пусть даже наверняка ничего там нет, кроме моей фамилии, и меня никак не связать с этим мошенничеством, но все-таки… как говорил мой отец, осторожность — мать мудрости. Могу вас заверить, что не недостаток предусмотрительности позволил мне подняться к моему нынешнему положению. Нет, сэр!

Мэтью кивнул. Эти сведения нисколько его не удивили. Но при чем тут числа? Какой-то шифр, который записывал Осли? Спрашивать, конечно, нельзя, хотя Мэтью пришлось чуть ли не буквально прикусить язык.

— Я не монстр, — продолжал Чепел, беря ножом кусок масла с серебряного блюдца и щедро намазывая бисквит. — Все эти мальчики — добровольцы. Никого здесь не заставляют оставаться, если ему не нравится. Сколько их здесь сейчас, Лоуренс?

— Девятнадцать, сэр. — Эванс пытался освободиться от рук, которые всерьез занялись пуговицами его штанов.

— Разных возрастов, от двенадцати и выше, — сообщил Чепел. — Живут в удобном доме возле виноградника. Когда им исполняется восемнадцать, они вольны уходить в мир, если хотят. Я получаю рабочие руки, Осли — свои деньги, и все хорошо в маленьком мирке Саймона Чепела. — Лицо его потемнело. — Было хорошо, пока не появился этот Маскер. И кто же он, черт побери, такой? Почему именно эти трое? Есть какие-нибудь гипотезы у кого-нибудь? — Седые брови приподнялись вверх. — У вас — есть?

Как-то не так он себя ведет, подумал Мэтью, отодвигая тарелку, складывая руки на столе. Что-то тут такое… неправильное. С чего бы Маскеру интересоваться мелким сговором Осли с Чепелом? Он вспомнил, что перед тем как Диппен Нэк спугнул Маскера, послышался шепот: «Эбен Осли про…»

Так это и есть конец фразы?

«Эбен Осли продавал воспитанников рабочими на виноградник? Слугами в дом и в сад?»

Какого вообще черта могло Маскера интересовать, что делал Осли со своими воспитанниками?

Нет, думал Мэтью. Что-то здесь не то.

— Вы мне тогда вот что скажите, — сказал Чепел, пододвигая к Мэтью экземпляр «Уховертки». Пальцем постучал по маленькой заметке. Мэтью увидел, что листок перевернут другой стороной, и палец Чепела показывает прямо на строчку: «Агентство „Герральд“. Решение проблем. Запросы посылать в гостиницу „Док-хаус-инн“.»