Лицо Дальгрена свела судорога, на сюртуке выступила кровь. Стремясь прикончить противника, он налетел на Мэтью не с холодной логикой фехтовальщика, а с яростью дикого зверя. Лезвие мелькнуло у ребер Мэтью, он ушел от зловещего острия, схватил Дальгрена за руку, держащую оружие, и вогнал кулак ему в лицо. Изо рта брызнула кровь, и противники сцепились в рукопашной. Прямо перед собой Мэтью увидел зеленые глаза, подсвеченные красным пламенем, снова вогнал кулак в рот Дальгрену, рассек ему верхнюю губу и сам получил сокрушительный удар в левый висок рукоятью рапиры.

В этой беспорядочной и отчаянной драке, когда колени у Мэтью грозили подломиться и он цеплялся за руку противника из последних сил, свободная рука Дальгрена полезла под жилет, и Мэтью понял.

Рука не успела выйти обратно, как Мэтью ударил Дальгрена апперкотом в подбородок. Голова графа мотнулась назад, но Мэтью достался очередной удар рукоятью рапиры. Красным туманом заволокло глаза, он полетел через стол, увлекая за собой серебро джентльмена в хаосе гремящих тарелок, блюд и суповых мисок. Он лежал на полу среди обломков, руки зажаты под ним, и когда он сел — в голове звенели колокола и рычали звери, — Дальгрен обходил стол, шатаясь, занося рапиру для смертельного удара. Изо рта стекала кровавая слюна.

Мэтью встал. Толкнул стул навстречу пруссаку, тот отбил его ногой. Мэтью бросился навстречу как раз под выпад рапиры — она проткнула сюртук, но не тело, к счастью. Снова он ухватил противника за руку с оружием, снова пошла драка лицом к лицу. Мэтью молотил Дальгрена по голове, тот пытался нанести удар рукоятью рапиры и вцепиться в лицо Мэтью другой рукой. Они перевалились через стол и покатились по полу.

Сражаясь за свою жизнь, Мэтью все время помнил одно.

То, что говорил Хадсон Грейтхауз.

«Наступит время, и ты скрестишь оружие с негодяем, который постарается всадить тебе в брюхо короткий клинок. Когда ты увидишь этого негодяя, ты его узнаешь».

Мэтью узнал.

Левая рука Дальгрена ушла под жилет. Мэтью схватил ее за запястье, но удар рукоятью рапиры затмил ему зрение. Где рука Дальгрена? Мэтью охватила паника. Где…

Внезапно рука появилась, и у нее было шесть пальцев — шестой из смертельной и острой стали.

С мощным выдохом, с дьявольской силой граф вогнал свой спрятанный кинжал прямо в живот Мэтью.

Очень громкий сухой треск. И ничего больше.

Дальгрен вскрикнул, как женщина, упал на спину, кинжал повис в сломанной руке и выпал. Рапира тоже звякнула об пол. Глаза графа вылезали из орбит от болевого шока, но вылезли, наверное, еще больше, когда Мэтью вытащил из-под собственного жилета серебряный фруктовый поднос — размером с открытую ладонь. Он сунул его туда для защиты от удара кинжала, который Грейтхауз с мудростью опыта научил его предвидеть.