Но Мэтью считал, что его работа — поймать преступников. А дальше с ними что-то делать — работа Лиллехорна.

— Гарднер, — сказал Мэтью, держась рядом с Лиллехорном. — У меня есть идея насчет центрального здания для констеблей. Помните, говорили на встрече с лордом Корнбери? Если такую станцию построить, ее можно соединить с новой тюрьмой. Современной, и будут там, скажем, двадцать камер. С кухней, чтобы еду можно было готовить на месте. Знаете, можно даже небольшой лазарет там сделать, чтобы раненых заключенных не увозить в…

— Молчать! — рявкнул Лиллехорн. — Ты как меня назвал?!

— Простите?

— Я спрашиваю: как ты меня назвал?

Мэтью вспомнил:

— Гарднер. Вашим именем.

— Так вот, сэр! Вы не имеете права называть меня как-либо иначе, нежели главный констебль Лиллехорн или же мистер Лиллехорн. И уж точно не… как это вы себе позволили. Наглый щенок! Уж не думаете ли вы, что из-за… ну, того, что было там, в имении, из-за моей секундной растерянности вы можете говорить со мной как с равным? — Безупречная черная бородка Лиллехорна даже затряслась малость. — Я — лицо официальное и облеченное властью, Корбетт! А вы — частный гражданин, и ненамного выше простого клерка, если хотите знать мое мнение — что бы вы ни воображали о себе с этим вашим агентством, которое наверняка обернется оглушительным провалом! Это мой город, Корбетт! Вам понятно? Он никак не ваш и не этого громогласного идиота Грейтхауза, и уж если вы думаете, что будете подрывать мой авторитет, поливая меня грязью перед лицом лорда Корнбери, то честью клянусь, вас ждет бой! Слышали? Настоящий бой! А если вы думаете, что Гарднер Лиллехорн хоть раз в жизни уклонился от боя, то я прямо вам в глаза скажу…

Мэтью решил дать волю потоку констеблева красноречия — все равно не в его силах было заткнуть этот фонтан. Было понятно, что когда он минут через пять снова начнет слушать, Лиллехорн все еще будет разливаться соловьем. Глядя внимательно на трясущееся красное перо на шляпе Лиллехорна, он лениво думал, почему ястреб никогда не появляется тогда, когда он нужен.

Глава пятидесятая

Глава пятидесятая

Всходило и заходило солнце, плыла по небу луна, меняя форму каждую ночь. Поднимались приливы и уходили отливами. Лето кончилось, наступил сентябрь.

Мэтью посмотрел на часы — уже девять, пора домой. Завтра утром надо будет записывать дело в книгу, а потом два часа фехтовальной тренировки с Хадсоном Грейтхаузом. Нельзя сказать, что он ждал этих часов с нетерпением, но ценный урок следования голосу опыта он усвоил.