- Ну, господа, ваши противогазы, - спокойно обратился доктор к химикам.

Те стояли безмолвно.

- Еще последний опыт! Я попрошу вас, коллеги, открыть присутствие нашего элемента в этом газе, свойства которого вами изучены. Вот еще немного здесь, в шприце. - Он протянул им шприц. Едва дотрагиваясь до него, химики, с помертвелыми лицами, занялись своим страшным исследованием. Зажжены лампочки. Горит синее пламя. Трубки передают разложившиеся струйки в хрустальные реторты. Одна за другой проверяются жидкости - ничего, нигде! Присутствие элемента уничтожено разложением. Оно невидимо. Его нельзя поймать ни за какой хвост.

- Удивительно! - произнесли оба химика, взглянув друг на друга. - Поистине, мы стоим перед новой эрой. Надо реорганизовать всю экспериментальную химию!

30. УЖИН В КРУГЛОЙ КОМНАТЕ

30. УЖИН В КРУГЛОЙ КОМНАТЕ

Грэс, закрывшая глаза, чтобы не видеть кабины с несчастной обезьяной, снова открыла их, когда застучали стулья. Никто ничего не говорил. Гости встали с места и пошли к эстраде. Два человека стояли возле нее и смотрели на химика с весьма странными лицами. Это были генерал Дюрк и французский посол.

- Нельзя за-бы-вать, - сквозь зубы пробормотал посол, - что Катарские рудники, где найден элемент, оборудованы на французские средства, подняты французским капиталом и принадлежат французу!

- Но нельзя по-за-быть, - любезно ответил Дюрк, - что открытие элемента, его разработка и тайна его свойств принадлежат немецкому химику и, следовательно, немецкому государству!

- А еще менее можно забыть, друзья мои, - сладко протянул банкир Вестингауз, вынырнувший из-за их спин, - что концессия уже передана американскому подданному, мосье Надувальяну, в высшей степени надежному представителю капитала. И если мы станем нервничать, то… Америка захочет сказать свое собственное слово.

По-видимому, «слово» Америки в ряду других ее собственностей, в том числе и векселей, совершенно не улыбалось ни Дюрку, ни послу. Они мягко раскланялись и разошлись в разные стороны.

Безмолвная толпа гостей начала мало-помалу оживать. Кое-кто отважился полезть на эстраду, откуда была уже убрана кабина и где Зильке со старым швейцаром уничтожал следы опытов.

- Ишь, галька, - пренебрежительно шептал Зильке, - поглядывая на толпу, - самый некудышный камень! Наметет его видимо-невидимо, сверху гладкий, пой ногами падкий, а что есть его природа? Голыш, голыш и есть, только что облизанный.

- Не можете ли вы мне дать на память кусочек этого минерала? - приставала барышня в палевом платье, глядя Зильке в рот. - У меня коллекция минералов, я отблагодарю вас.