- В, чем дело, папаша?

- Я подразумеваю, Пэгги, вмешательство в религиозные дела!

Не успел судья договорить этой фразы, а Пэгги вздрогнуть, как дверь в холл отворилась настежь, резкие шаги простучали по каменному полу, и перед судьей очутился сам сыщик Кенворти, в дорожном костюме, дорожной шляпе и с дорожной сумкой через плечо. Ехидные глаза его так и светились дьявольской хитростью.

- Сэр, - проговорил он деловым тоном, - я зашел к вам перед отъездом в Лондон. Поручаю вам пойманного мною язычника и надеюсь, что вы своим талантом добьетесь от него признанья в исповедании культа Кавендиша, тем более, что в случае вашего успеха, сэр, я не премину замолвить на вас словечко во Всемирном банке.

Произнося эту речь не без явного хвастовства и шмыганья носом в сторону хорошенькой Пэгги, мистер Кенворти поднял шляпу и ретировался.

Судья посмотрел на дочь. Дочь посмотрела на судью.

- Теперь ты видишь, Пэгги, в чем дело, - угрюмо произнес блюститель закона - настоящий честный, первобытный язычник под кровлей моей тюрьмы, и я должен наставлять его в нечестивом кавендишизме, если не хочу лишиться наследственного места! Не бывать этому, Пэгги, клянусь чёртовой матерью майора, не бывать, хотя бы в намять того самого дня, когда я, - тут он ударил себя в грудь, - выгнал проклятого Кавендиша из своего собственного дома!

23. ПЕГГИ УСТАНАВЛИВАЕТ ПЛЕМЕННОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ БОБА ДРУКА И ЕГО РЕЛИГИОЗНЫЕ ВЗГЛЯДЫ

23. ПЕГГИ УСТАНАВЛИВАЕТ ПЛЕМЕННОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ БОБА ДРУКА И ЕГО РЕЛИГИОЗНЫЕ ВЗГЛЯДЫ

Каждому человеку дастся от судьбы бенефис. Нет сомнения, что на этот раз бенефис вызвал тому самому ульстерскому извозчику…чьи заплаты ка кафтане, пятна на фиакре и зловещие лысины на лошади воспитывали смирение и скромность и держал возницу в стороне от прочих собратий, и предмет мгновенного и отчаянного снижен товарных цен.

В эту минуту злополучный возница с перед сотней ульстерских жителей и, растопырив руки, описывает свое приключение идолопоклонником. Не только лавочники дворники, почтальоны курьеры слушают его вытаращив глаза, но даже сами полицейский с булавою в руках, с шашкой наголо, сопровождающие несчастного Боба Друка тюрьму, остановились и разинули рты.

- Вот он, братцы, как пить-есть он! - орет возница, изо всей силы тыча Друка и захлебываясь от блаженства. - Этот самый, который идолопоклонник, пожиратель огня! Нанимает он меня, братцы, на хорошем языке за двадцать фунтов ехать в замок Кавендиш!..

Возгласы ужаса. Легкий обморок у барышень, стоящих под руку с кавалерами. Два три кошелька из одного кармана в другой.