…И тут Маленький Робин понял, что ему надо сделать, чтобы взобраться на стену, вспугнуть стражников и проникнуть в западную башню! Он давно уже, общаясь с белками, научился имитировать их забавные крики, и теперь… Одним рывком Маленький Робин подтянулся, вскочил на стену прямо перед изумленными стражниками и закричал им в лицо:

— Рик-чик-чик! Рики-чики-чик! Мррикаррикаррек! — и щелкнул языком, как это делают белки.

Результат превзошел все его ожидания.

— А-а-а-а-а! Оборотень! Оборотень! — заорали в один голос стражники.

После чего старший просто свалился со стены внутрь двора. А младший, вопя, понесся по стене, пока не скрылся за восточной башней.

Не теряя времени даром, Маленький Робин пригнулся и бросился со всех ног к западной башне, где, по словам стражника, барон фрон де Марч держал в заточении Малику.

Глава 8. РОБИН СТАНОВИТСЯ ГЕРОЕМ

Глава 8. РОБИН СТАНОВИТСЯ ГЕРОЕМ

Чтобы подобраться к единственному в башне оконцу, забранному такой крепкой и частой решеткой, что, кстати говоря, сквозь эту решетку даже превратившись в белку просочиться было нельзя, Маленькому Робину пришлось снова карабкаться по плющу. Одно радовало — окошко хотя бы не было обращено во двор замка! Тогда бы ему пришлось совсем тяжело. Тем более, что со двора уже доносились крики, топот бегущих ног, и в скором времени на стене ожидалось столпотворение. Надеяться на то, что они сюда не заглянут, особенно не приходилось, а потому действовать надо было быстро.

Маленький Робин вцепился рукой в решетку, потряс ее и громко зашептал:

— Малика! Малика!

Подождал, позвал еще раз…

В комнатке было совсем темно. И несколько мгновений Маленький Робин провел в мучительной неуверенности: а есть ли там вообще хоть кто-то?

Но вот послышался шелест шелка, и бледное лицо Малики прильнуло к решетке:

— Кто здесь?

— Это я, Робин… Маленький Робин!

— Робин? Что ты там делаешь? О, Господи, что я говорю… У тебя крылья выросли? Ты же упадешь! Слезай немедленно! И больше так не поступай никогда! А Дику скажи, что я его люблю и останусь верна ему до самой смерти. А потому на рассвете, незадолго до часа венчания, я приму яд, он у меня есть с собой! И когда господин фрон де Марч и этот противный священник придут за мной, они обнаружат только мое хладное тело, а душа моя будет уже на небесах, свободна от всякого притеснения! Слышишь, Робин? Так брату и передай!

Малика говорила все это с каким-то мрачным удовлетворением — ей, видимо, очень нравилась нарисованная воображением картина: ее мучители находят ее мертвой и понимают, что она все-таки восторжествовала над ними…