– Не жалуют тебя сестра с братьями, да? – Он насмешливо скривился. – Норт говорил, что и в школе у тебя нет друзей… Ты плохо уживаешься с людьми, что неудивительно.

– Может, это из-за того, что родной отец подает им плохой пример? – выпалила Василиса.

Она в страхе закусила губу.

Взгляд отца потемнел.

– Ты слишком любопытная… задаешь глупые вопросы. – Он снова скривился. – Я последний раз спрашиваю, как ты пробралась в тайный ход? А особенно – как смогла выбраться обратно?

– Я ничего не знаю… – При упоминании о тайном ходе сердце Василисы учащенно забилось. – Я гуляла в саду, честное слово…

– Ты не могла быть снаружи! – взорвался вдруг Нортон-старший. – На двери охранный эфер, и ни один… – Он осекся.

У Василисы округлились глаза:

– Что на двери?

– Ничего. – Отец хмуро взглянул на нее. Внезапно лицо его посветлело: – Узнаешь?

И отец сунул ей в руки… маленькую заколку-гребень с синим цветком.

У Василисы все поплыло перед глазами: она поняла, что забыла заколку перед зеркальной дверью.

– Ну! – Глаза отца торжествующе блеснули. – Что теперь?

Василиса решила тянуть до последнего.

– Спасибо, – сказала она убитым голосом, – и где же она была?

Некоторое время отец с дочерью молча смотрели друг на друга. Внезапно Нортон-старший резко шагнул к Василисе и, больно захватив прядь ее волос, заколол их гребнем.

– Хорошо. – Он задумчиво оглядел дочь. – Сейчас и так все прояснится… Что с тобой?

Василиса изо всех сил старалась задержать катившиеся из глаз градины.

– Неужели это слезы? – холодно спросил Нортон-старший и вдруг присел перед ней на колени. Глаза его насмешливо сузились.

Неожиданно отец ласковым жестом взял ее руки в свои. Его ладони были холодные как лед, и Василису озноб пробрал по спине. Ей стало по-настоящему страшно.