Осталось потерпеть всего один день. Ну, в самом деле, даже я должен продержаться и ничего не испортить.
И как обычно, я и понятия не имел, как сильно заблуждаюсь.
* * *
Мама приготовила на завтрак синие вафли и синие яйца. Она так развлекается: отмечает особые случаи синей едой. Мне кажется, так она по-своему хочет сказать, что все возможно. Перси может закончить седьмой класс. Вафли могут быть синими. Такие вот маленькие чудеса.
Сидя за кухонным столом, я поглощал еду, пока мама мыла посуду. Она уже надела свою рабочую форму, в которой продавала конфеты в «Сладкой Америке»: синюю юбку со звездами и блузку в красно-белую полоску. Длинные каштановые волосы она собрала в хвост на затылке.
Вафли удались на славу, но, видимо, я заглатывал еду не так жадно, как обычно. Мама пристально поглядела на меня и нахмурилась.
— Перси, с тобой все в порядке?
— Ага… все норм.
Но мама всегда могла определить, если меня что-то беспокоит.
Она вытерла руки и присела напротив меня.
— Школа или…
Можно было не продолжать. Я знал, о чем она спрашивает.
— Я думаю, Гроувер в беде. — И я рассказал ей о своем сне.
Мама скривила губы. Мы никогда много не говорили о
— Я бы не стала слишком волноваться, милый, — сказала она. — Гроувер уже большой сатир. Если бы что-то случилось, уверена, нам бы сообщили из… из лагеря…
Голос у нее дрогнул, и плечи напряглись, когда она произнесла слово «лагерь».
— В чем дело? — спросил я.
— Ни в чем, — ответила мама. — Вот что я тебе скажу. Сегодня утром мы будем праздновать окончание учебного года. Я отвезу вас с Тайсоном в Рокфеллер-центр, заглянем в тот магазинчик, который тебе понравился — где продают скейтборды.
Ну, мама, это же ужасный соблазн. У нас вечно не хватало денег. С учетом вечерних занятий мамы и ее непреклонной решимости отправить меня в частную школу, мы никогда не могли себе позволить такие излишества вроде посещения магазина товаров для скейтбордистов. Но что-то в ее голосе меня насторожило.