– И дверь останется открытой, епископ? – уточнила Анараль.

– Нет, Анни. Нет. Но она была открыта настежь, когда Полли приняла решение вернуться на тот берег за Закари, и тебе следует уважать это решение. – Он обернулся к Полли: – Ты поступила очень отважно, моя дорогая.

– Да уж какая там отвага! Мне было так страшно!

– И все же ты отправилась на тот берег и поступила так, как считала нужным.

Ог потянулся к Полли и лизнул ей руку. Занавеска у входа откинулась, вошли Волчонок с Закари.

– Ну что, пора? – спросил Волчонок.

Полли посмотрела на Закари и поняла, что ничегошеньки не чувствует. Ни гнева. Ни страха. Ни любви.

– Да, – ответил Карралис. – Пора.

Закари стоял между Карралисом и Волчонком. Лицо у него было бледным, но синева на губах исчезла.

– Я даже не знаю, что сказать…

– Тогда ничего не говори, – посоветовал Карралис.

Закари обвел их взглядом, одного за другим:

– После того, что я сделал, извиняться бессмысленно.

– Ты был не в себе от страха за себя, – сказал Карралис. – Теперь тебе следует понимать, что, хотя твоя жизнь и продлена, все равно рано или поздно ты умрешь для этой жизни. Это судьба всякого смертного.

– Да. Я это знаю. Теперь я это знаю.

– И в тебе еще есть много всего, от чего следует исцелиться.

– Да, я знаю… – Закари выглядел послушным, как ребенок, которого отшлепали. Но ведь он же не ребенок! – Я постараюсь… – Он обернулся к Полли: – Можно мне будет приехать повидать тебя?

Полли погладила Ога.

– Нет, Закари. Извини. Я больше не хочу тебя видеть. От этого нам обоим будет только хуже.

Она говорила ровным тоном, без эмоций. Да, ей пришлось вернуться на тот берег ради Закари. Но все, что она должна была сделать, уже сделано.