– Донакс! – воскликнула Солнышко, желая сказать что-то вроде «Но на это уходят годы и годы, а нас, если мы не убежим, сожгут на костре уже завтра днем».

– Тогда хватит заниматься рассуждениями и давайте начнем лить воду на стенку, – скомандовала Вайолет. – Придется делать это всю ночь, если хотим растворить известь. Я буду наклонять стоящую торчком скамейку. Ты, Клаус, встань рядом со мной и лей воду. Солнышко, ты держись поближе к хлебу и, как только он пропитается водой, неси его ко мне. Готовы?

Клаус взял кувшин и приставил его к верхнему концу скамьи. Солнышко подползла к хлебу, который был ненамного меньше ее.

– Готовы! – хором ответили младшие Бодлеры, и все трое начали приводить в действие растворяющее изобретение старшей сестры. Вода стекала по скамье и попадала на стену, потом текла по стене и впитывалась губчатым хлебом. Солнышко быстренько относила хлеб Клаусу, тот выжимал его в кувшин, – и весь процесс начинался сначала. Сперва могло показаться, что Бодлеры опять идут по ложному пути и лают не на то дерево – вода оказывала на стену камеры не большее действие, чем шелковый шарф на атакующего носорога. Но скоро стало ясно, что вода, в отличие от шелкового шарфа, действительно одна из самых могучих сил на земле. К тому времени как Бодлеры услышали шум вороньих крыльев, перед перелетом ворон Г. П. В. в центр для дневного времяпрепровождения, раствор извести между кирпичами немного размягчился, а когда последние лучи солнца заглянули в окошко сквозь решетку, известь начала уже порядком размываться.

– Греспо, – заметила Солнышко, имея в виду примерно «Смотрите-ка, известь начала уже порядком размываться».

– Здорово, – отозвался Клаус. – Вайолет, если твое изобретение спасет нам жизнь, это будет твой лучший подарок на мой день рождения, даже если считать сборник финской поэзии, который ты мне подарила в мои восемь лет.

Вайолет зевнула:

– Кстати, о поэзии – почему мы перестали обсуждать двустишия Айседоры Квегмайр? Мы так и не вычислили, где спрятаны тройняшки, и, кроме того, когда разговариваешь, легче не заснуть.

– Отличная идея, – похвалил Клаус и прочел наизусть:

Бодлеры выслушали стихи и принялись занимать свои мысли всеми возможными способами, которые помогли бы им разгадать смысл стихов. Вайолет держала наклонно поднятую скамейку, но все ее мысли были сосредоточены на вопросе: почему первое двустишие начиналось со слов «Фамильные камни – причина ужасного плена», ведь Бодлеры и без того давно знали про наследство Квегмайров. Клаус лил воду из кувшина, чтобы она стекала по стене, но все его мысли были сосредоточены на словах «Найдите в начальных словах долгожданный ответ» и на том, что́ Айседора имела в виду. Солнышко следила за хлебом, раз за разом впитывавшим воду, но мысли ее крутились вокруг второй строки двустишия, а главное – вокруг слова «клюв». Трое Бодлеров трудились до утра, используя растворяющее изобретение Вайолет и беспрерывно обсуждая стихи Айседоры. И если они сильно продвинулись в растворении извести, скреплявшей кирпичи в стене камеры, то разгадывание стихов Айседоры не сдвинулось с места.