– Это несправедливо, – сказал Олаф. Голос его из клетки звучал глухо, но дети все-таки разобрали, что он по-прежнему говорит высоким голосом, словно уже не может перестать притворяться женщиной по имени Кит Сникет. – Я ни в чем не повинная беременная женщина, а настоящие злодеи – вот эти дети. Вы слышали не всю историю.

– Это как посмотреть, – твердо сказал Ишмаэль. – Пятница сказала мне, что вы нелюбезный человек, и больше нам ничего не надо слышать. Достаточно видеть этот парик из водорослей!

– Ишмаэль прав, – твердо сказала миссис Калибан. – В вас живет одно коварство, Олаф, а в Бодлерах – только хорошее!

– Только хорошее! – повторил Олаф. – Ха! А вы загляните в карман младшей девчонки, раз вы считаете ее такой хорошей. У нее там предмет кухонной утвари, и дал его кое-кто из ваших драгоценных островитян!

Ишмаэль взглянул на младшую Бодлер со своей выгодной позиции, что здесь означает – «с кресла, взгроможденного на сани, которые тянут козы».

– Это правда, Солнышко? – спросил он. – Ты что-то от нас скрываешь?

Солнышко подняла лицо кверху, взглянула на рекомендателя, потом на птичью клетку, вспомнив при этом, каково быть запертой в клетке.

– Да, – призналась она и достала из кармана мутовку.

Островитяне ахнули.

– Кто тебе это дал? – потребовал Ишмаэль.

– Никто не давал, – быстро вмешался Клаус, стараясь не глядеть на Пятницу. – Просто это уцелело вместе с нами во время шторма. – Клаус сунул руку в карман и достал записную книжку. – У каждого из нас что-то сохранилось, Ишмаэль. У меня – этот блокнот, а у сестры лента, которой она привыкла завязывать волосы.

Среди колонистов опять раздались испуганные возгласы. Вайолет достала из кармана ленту.

– Мы не имели в виду ничего плохого, – сказала она.

– Вам было рассказано про обычаи на острове, – сурово заявил рекомендатель, – но вы предпочли их игнорировать. Мы были любезны, дали вам пищу, одежду и приют и даже разрешили оставить очки. А вы за это проявили нелюбезность по отношению к нам.

– Они совершили ошибку, – сказала Пятница. Она быстро отобрала у Бодлеров запретные предметы и бросила на Солнышко благодарный взгляд. – Пусть козы увезут эти вещи, и забудем про это.

– Я считаю это справедливым, – высказался Шерман.

– Согласен, – присоединился к нему профессор Флетчер.

– Я тоже. – Омерос подобрал гарпунное ружье.