Эти слова были произнесены с мрачным взглядом, брошенным в нашу сторону — Фели, Даффи и меня, но он не подействовал. Мы, буквально выражаясь, сидели на собственных руках с таким видом, как будто так и родились.
— Спасибо, непременно, — сказала Антигона и намазала булочку маслом так, как в моем воображении это делала Мойра Шерер,[61] если бы Мойра Шерер мазала маслом горячие булочки с изюмом.
— М-м-м, как вкусно, — солгала она, улыбаясь идеальными белыми зубами.
Затем она повернулась к Фели:
— Ты прекрасно играла сегодня утром.
Фели мило покраснела.
— Благодаря Флавии, — сказала она. — В последнее время орган плохо звучал из-за этого камня, который расстраивал одну клавишу.
Похвала от Фели — такое же редкое явление, как лед на солнце, и вот уже второй раз за последние дни она делает мне комплимент.
Прямо не знаю, что с этим делать.
И обозвать «Сердце Люцифера» «этим камнем»!
Я еще не разгласила новость о том, что святой Танкред происходит из рода де Люсов. Этот удар молнии я приберегаю для отца.
Если и есть новость, которая может означать спасение Букшоу, жизненно важно, чтобы она была объявлена в надлежащий момент. Не так давно отец отказался продать редкое издание Шекспира, которое могло обеспечить будущее нашей семьи. Надо найти к нему подход.
— Могу я выйти? — спросила я. — Мне нужно покормить курицу.
Даффи фыркнула, как будто я украдкой собираюсь в туалет.
— Может, ты пока сбацаешь что-нибудь из Бетховена для миссис Хьюитт, — предложила я Фели. — Я вернусь через пару минут.
Не ожидая разрешения, я направилась в вестибюль под лестницу, где размещался запретный инструмент. Быстрый взгляд в телефонный справочник Хинли дал мне требуемую информацию.
— Хинли 80, — попросила я мисс Гулар на коммутаторе. Идеальный номер для окулиста — пара очков и следом монокль.
— Приемная мистера Гидеона, — произнес скрипучий женский голос. — У телефона Сондра.