— Вопрос поставлен неправомочно. Мне 64 года, я прожил на Западе уже много лет. В Америке я имею много заказов, план выставок на ближайшие пять лет. Кроме того, у меня есть недвижимость, я не бедный человек, а здесь у меня нет ни работы, ни мастерской, ни квартиры. ничего. Как вообще можно сопоставлять такие вещи? Если даже бросить на весы сентиментальность, то я не думаю, что она перевесит всякие жизненные возможности там, на Западе. Да я, честно говоря, вообще не сентиментальный человек.

— А я вот слушал вас и вижу, что вы не калифорнийский профессор и не американский гражданин, а русский человек, поскольку все ваши воспоминания связаны с солдатской жизнью, о чем вы сегодня не раз говорили. Вы вспомнили даже, сколько стоила водка в то далекое время, в пору вашей юности. Как же от этого можно отказаться?

— Конечно, как и все мы, я тоже грешен и тоже пью водку. Но в первую очередь я скульптор. И все, что я оцениваю, я оцениваю с позиции: делать свое очередное распятие. Это единственная оценка моего существования и всего, что я хочу. Поэтому водка — это хорошо, друзья — это хорошо, «Катюша» — это хорошо, но мне надо работать. Может быть, мне будет хорошо, и здесь, но пока я делаю распятие у себя в студии в Нью-Йорке…

Май 1990 — февраль 1991 г.

НЕИЗВЕСТНЫЙ — РЕКВИЕМ В ДВУХ ШАГАХ, С ЭПИЛОГОМ

Памяти лейтенанта Советской Армии

2-го Украинского фронта

Эрнста Неизвестного, павшего в атаке

«ЛЮБИТЬ И ЖИТЬ — ЛИШЬ РВЕНЬЕ К НОВИЗНЕ»

«ЛЮБИТЬ И ЖИТЬ — ЛИШЬ РВЕНЬЕ К НОВИЗНЕ»

Когда Надежда и Осип Мандельштамы приезжали в Ленинград, они останавливались в доме Надежды Вольпин. Однажды маленького сына хозяйки спросили, показывая на Осипа Эмильевича: «Кто этот дядя?» Ребенок без запинки ответил: «Это — дядя «О». Мандельштам был удивлен столь образному мышлению мальчика.