Среди близких к Людовику XV царедворцев был принц Конти, происходивший из фамилии Конде, которая вела свое начало от младшей линии бурбонского дома и, следовательно, считалась родственной королевской династии. Дед этого принца Конти-Франсуа-Луи (1664–1709) в 1697 году, после смерти короля Яна Собесского, был избран на польский престол. Ему, однако, не удалось покоролевствовать в Польше, т. к. его успел отстранить более счастливый соперник — Август II, курфюрст саксонский. Тем не менее, внук его, принц Конти, был не прочь от притязаний на польскую корону. Эти притязания, по-видимому, были готовы осуществиться, когда в 1745 году в Париж явились некоторые польские магнаты с поручением от значительного числа своих соотечественников предложить принцу Конти голоса в его пользу при выборе короля Польши. Людовик XV не находил для себя удобным лично вмешиваться в это дело, а потому поручил самому принцу Конти вести переговоры с польскими депутатами насчет сделанного ему предложения.

В то время в заведование принца Конти входила вся политика Франции по делам северных государств. А так как посылка д’Еона касалась России, то главным советником короля и явился принц Конти. В свою очередь, честолюбивый принц не терял надежды рано или поздно стать польским королем. Поэтому ему было очень кстати иметь в Петербурге (где главным образом должна была происходить развязка каждого возникавшего в Польше вопроса) верного и преданного человека. Таким человеком он считал д’Еона, с которым был достаточно близок. Дело в том, что принц Конти был стихотворцем, хотя и не очень хорошим. Главным его затруднением на этом поприще был поиск рифмы. Светлейший поэт находил их с великим трудом. Самым усердным его помощником в этих занятиях был кавалер д’Еон, который благодаря некоторым своим сочинениям попал в круг тогдашних лучших французских писателей, а через них познакомился и с принцем Конти. Поэтому когда Людовик XV предположил послать в Петербург вместе с кавалером Дугласом переодетого в женское платье д’Еона, он нашел со стороны своего советника сильную поддержку этому предложению.

Сохранилось известие, что на такую таинственную посылку д’Еона имела большое влияние и маркиза Помпадур, которая, изведав на своем опыте, какую силу может иметь женщина в государственных делах, внушала королю, что сближение между ним и русской императрицей сумеет лучше всего устроить женщина.

Таким образом, поездка д’Еона в Петербург была решена окончательно. При этом для конспирации Дуглас отправлялся в Россию под видом частного лица с поручением относительно закупки мехов, а сопровождавшего его д’Еона он должен был выдавать за свою племянницу. Кроме того, Дуглас мог выдавать себя и за ученого путешественника, т. к. его специальностью была геология.