Таким образом, кальвинизм и капитализм как социальные явления имеют вполне осязаемые общие особенности и четкие взаимосвязи.

Освобождение процента на капитал от морального клейма ростовщичества задало религиозную основу мирской трудовой профессиональной деятельности, создало мощнейший импульс к развитию в Западной Европе, изменило менталитет, внушив западноевропейским народам мысль о том, что именно они являются движущей силой исторического процесса путем развития рационального знания и внедрения результатов технического прогресса.

Немаловажен и политический аспект системы, построенной Кальвином. Истинная церковь, по Кальвину, состоит только из когорты избранных, но поскольку от людей сокрыта Божья воля о том, кто избран, то к ней принадлежат все. Однако видимая церковь – лишь внешняя оболоч- ка, форма для сокрытия невидимого содержания, то есть круга избранных. Религия и страх Божий – вот те основы, на которых покоится государственная власть. Всякая политическая система, устроенная иначе, достойна осуждения и порицания. Контуры грядущих гуманитарных интервенций Запада проступают и в риторике Кальвина, воспевающей аристократическую и демократическую республику. Этот идеал политического устройства Кальвин заимствует у древних иудеев периода до Давида.

Теория кальвинизма жестко воплощалась в жизнь. Система наказаний в этот период не отличалась человеколюбием и мягкостью. Абсолютно в рамках иудейской традиции Ветхого Завета смертная казнь определялась за преступления самого различного свойства. Смерть богохульнику, смерть подрывающему основы существующего политического строя, смерть нарушителям супружеской верности – вот статьи ордонансов Кальвина. И проповеди Жана Кальвина не упали на бесплодную почву. Сложно найти другое государство Европы XVI века, где при таком небольшом населении в столь короткий промежуток времени было бы приведено в исполнение такое количество смертных приговоров. Судопроизводство отличалось при этом крайним цинизмом и жестокостью. Пытка была составляющим и необходимым элементом любого допроса. Обвиняемого пытали до тех пор, пока он не признавал свою вину, зачастую мнимую. Человеческая жизнь словно потеряла цену в Женеве того времени. Протестантская инквизиция проникала решительно всюду. Результаты ее были поистине поразительными. Город и горожане переживали удивительную метаморфозу. Живое, подвижное, подчас шумное население стало мрачно-серьезным. Исчезли национальные праздники, театральные представления, были уничтожены питейные заведения. В результате усилий Кальвина Женева стала не демократической республикой, а теократией, построенной на тоталитарном подчинении верующих.