21 ноября. Раннее утро. Наконец, распогодилось, в первую половину перехода пурга ушла на восток. Поверхность прескверная, мулы шли с трудом. В прошлом году в это время многих пони было не удержать на старте. Мулы же готовы хоть вечность стоять на одном месте. Боюсь, не все они возвратятся на мыс Хат.
21 ноября. Раннее утро.Пройдя две с половиной мили после ленча, то есть всего от склада Одной тонны чуть более 40 миль, мы повернули на восток и нашли снаряжение, оставленное второй возвращающейся партией из-за болезни Эванса. Мне казалось, что среди вещей должен быть его теодолит, но сколько ни рыли — мы его не нашли. Лыжи, занесённые снизу на шесть дюймов, стояли на месте, воткнутые в снег. Снаряжение состояло преимущественно из ящика с оставленной одеждой и лыж. Мы забрали фотоплёнку, отснятую Бёрди на плато, и три геологических образца — глубинных пород, как я полагаю. Больше ничего важного там не было.
Мы теперь живём на рационе N — это приблизительно 40 унций пищи. При теперешней небольшой нагрузке и сравнительно высокой температуре — выступили, например, при -23° [-30,5 °C], а сейчас -17° [-27 °C] — никто столько не съедает. Но если бы нам пришлось самим тащить сани — а рацион именно на это рассчитан, — то он был бы очень кстати и все были бы сыты.
22 ноября. Раннее утро. Лучших условий для похода, чем были сегодня ночью, не бывает. Вчера в 4 часа пополудни в термометре на солнце спирт поднялся до +30° [-1 °C].
22 ноября. Раннее утро.В палатке чуть ли не жарко. Гурии видны отчётливо — в такую погоду ориентироваться легче лёгкого. К сожалению, они уже начинают подтаивать и разрушаться. Укрытия для пони сровнялись со снежными наносами, превратившись в большие прочные сугробы с крутым склоном на наветренной стороне и пологим на подветренной.
Собаки оголодали — они норовят добраться до мулов, те спасаются бегством, мы в выигрыше — сани идут быстрее. Собаки бежали очень быстро, на каком-то участке даже слишком быстро, так что одни налетели на других, получилась куча мала.
Белый Глаз оказался под санями, остальные свились в плотный клубок, готовые вот-вот вцепиться друг другу в глотку.
Как пёс, шедший в передней паре, оказался под санями — загадка…
Среди вещей полюсной партии есть письмо Амундсена королю Норвегии. Норвежцы рассчитывали на то, что Скотт заберёт его. Оно завёрнуто в кусок тонкого брезента с тёмной полоской. Ткань грубее, толще, я бы сказал, тяжелее, чем наш брезент фирмы «Мандельберг».
23 ноября. Раннее утро. Сегодня утром должны были дойти до склада Дмитрия, но когда выступили со стоянки, лежал туман: партия с мулами, пройдя нужное расстояние, стала лагерем. Вскоре к нам подошёл на лыжах Райт и сказал: