Протокол допроса

г. Рига, 1945 г. марта 27 дня, следователь по важнейшим делам Прокуратуры Латв. ССР, мл. советник юстиции ВУЛЬФСОН допросил нижепоименованную в качестве свидетеля, предупредив об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР и за ответственность при отказе от дачи показаний по ст. 92 УК РСФСР.

/Ирма БЛУМС/ – подпись.

БЛУМС Ирма Индриковна, рожд. 15.VIII.1897 г., уроженка Латв. ССР, Лиепайского уезда, Грамзденской волости, хутор Смилит-срукьи, соцпроисхождение из крестьян /20 га земли, 2 лошади, 5 коров, 3 овцы, 2 свиньи/, образование 6 классов, в партиях не состояла и не состоит, невоеннообязанная, одинокая, со слов ранее не судима, работает уборщицей Военно-строительного управления Прибалтийских Республик гор. Риги, ул. Калькю, дом № 3, прож. по ул. Нитаурес, 1, кв. 1, г. Рига

ОТВЕТ <…> Тюремное начальство меня направило надзирательницей в 3-й корпус тюрьмы. Этот корпус считался больничным. В этом корпусе я проработала 3 месяца.

Больничный корпус ничем не отличался от обычных корпусов тюрьмы.

За 3 месяца моей работы там в среднем было 30 женщин и 15 детей одновременно.

По национальности были латышки и русские женщины. В погребе больничного корпуса содержались заключенные еврейки с детьми: точно не знаю, сколько там было детей, т. к. их охраняла другая надзирательница, но полагаю, что там было 10 детей.

В больничном корпусе пища считалась немного лучше, чем в остальных корпусах, но для того, чтобы прожить, и этот паек был явно недостаточен. Медикаментов не было почти никаких.

За период моей работы в больничном корпусе 5 или 6 женщин там родили.

Один новорожденный через недели 2 скончался от каких-то корчей.

Старшая надзирательница ТАБАКС мне рассказывала, что в больничном корпусе было очень много случаев смерти детей от недостаточности питания.

В августе 1942 г. меня перевели в 4-й корпус, где я пробыла надзирательницей до декабря 1942 г. В этом корпусе содержалось около 250 женщин, детей там было около 15-ти. Дети буквально были живыми скелетами, ножки у них были толщиной с палец. Возраст детей колебался от 4 до 12 лет. Дети содержались с заключенными матерями.

Двое малюток – брат 6 лет, сестричка 4 лет – были круглыми сиротами, т. к. их родителей немцы до того расстреляли.

Питание детей состояло из 100 грамм хлеба и 0,5 литра воды с неизвестными мне зелеными листьями в день.

За 4 месяца моей работы в 4-м корпусе четверо ребят умерло с голоду, также 2 женщины.

Прогулка детям не полагалась. Возможно, один раз за месяца полтора их выводили на прогулку.