Впрочем, в случае РФ есть нюанс: нет-нет да и пробьётся нечто похожее на цельно-государственное действие во внешней политике. Но происходит это вопреки природе сети и специфике её «геополитического облачения», а именно благодаря нескольким факторам. Во-первых, это наличие ядерного оружия — наследия Сталина и Берия. Во-вторых, это многовековая традиция имперской государственности, военно-государственнические традиции русских. В-третьих, это наследие социализма как мировой системы с СССР в качестве ядра. Наконец, в-четвёртых, как это ни парадоксально, это преимущество цивилизации, сохраняющейся, несмотря на продолжающиеся усилия оптимизаторов, над варварством — как внутрироссийским, криминально-капиталистическом по происхождению, так и тем, что сформировалось на постсоветском пространстве по периметру границ РФ.

Наличие всех этих материальных и организационно-исторических активов в руках руководства страны не может не служить государственническим контрбалансом негосударственности клано-корпораций (и их сети), особенно в условиях давления на них ПостЗапада, началом последней Большой Охоты эпохи капитализма, падением спроса на сырьё (последнее способно заставить даже антимодернизаторские элиты начать отплясывать «модерновую джигу») и сокращением «кормовой базы» илитки (с прямой и явной угрозой усиления конфликтов внутри неё, с одной стороны, и сопротивления населения растущему пропорционально кризису давлению на него сверху). Сочетание активов и условий позволяет, пусть и слабо, но надеяться, что точка невозврата в разгосударствлении власти у нас не пройдена. Нужно помнить, что в исторической России централизованная власть («государственность») — это функциональная среда жизни русских, а потому есть фактор не политики, «надстройки», а цивилизации, «базиса». Поэтому попытки разрушения русской государственности её внешними и внутренними врагами это не только и даже не столько политическая борьба, сколько подкоп под русский вариант европейской цивилизации, под русский социокультурный тип, курс на выжимание русских из истории. У русских — сложные отношения с собственным «центроверхом», который постоянно давит на них и в то же время определяет и определивает их экзистенциально-историческое поле физически и метафизически. Русские могут быть недовольны своим государством, критиковать его в лице его представителей, однако как только «центроверх» слабел или оказывался под угрозой разрушения извне, русские бросались его укреплять или, разрушая прогнивший (как это произошло в 1917–1929 гг.), воссоздавали на его месте новый ещё более сильный и жёсткий — адекватный внутренним и внешним обстоятельствам, которые по ходу истории становились всё жёстче.