Еще заключенные «Лефортово» в 2020 году стали массово жаловаться на потерю зрения. Связано это, видимо, с плохим освещением, но подтвердить или опровергнуть это невозможно — в камеры не пускают из-за пандемии.
Но хуже всего ситуация обстояла с проходом адвокатов. И до пандемии они попадали в СИЗО не часто, даже проводили жеребьевки, кому сегодня идти. Но тогда работало 5–6 адвокатских кабинетов. Во время пандемии встречи проходили в одном помещении для краткосрочных свиданий. В итоге за день через него могли успеть пройти 1–2 человека (редко больше). Некоторые заключенные не видели своих защитников месяцами. Хотя оборудовать несколько кабинок в той же комнате краткосрочных свиданий вряд ли потребовало бы много времени и средств. Как говорится, было бы желание.
Члены ОНК могли проходить в это помещение только по вечерам и ненадолго. Впрочем, сам общественный контроль в «Лефортово» напоминал некую иллюзию. За весь год руководство не нашло время ни разу ответить правозащитникам на их вопросы. Изредка в журнале рекомендаций оно делало пометки, которые не отличались деликатностью и напоминали скорее троллинг. Так, над рекомендацией правозащитников провести реабилитацию заключенному с укороченной ногой сделали пометку: «Укоротить мозги». Правда, не уточнив, кому именно необходима такая процедура — членам ОНК или этому подследственному.
Некоторых заключенных к правозащитникам не вывели ни разу, сославшись на то, что они якобы отказались. Никаких доказательств их отказа, равно как и подтверждения тому, что эти арестанты живы и здоровы, не предоставили, несмотря на многочисленные ходатайства.
Произошли в «Лефортово» и кадровые перестановки. Так, одним из заместителей начальника стал бывший следователь ФСБ, который вел нашумевшее дело о «госизмене по звонку» многодетной матери Светланы Давыдовой (ее арест и помещение в «Лефортово» вызвали шок у общества). Напомню, дело было прекращено из-за отсутствия состава преступления. Очевидно, что ждать каких-то изменений к лучшему после этого назначения едва ли приходится.
Заключенный года
В этой «номинации» у нас два победителя: актер Михаил Ефремов и экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал.
Актер Михаил Ефремов в неволе пережил настоящий катарсис, но в целом держался. В первые же дни своего заключения обещал создать проект под названием Русский тюремный театр. Московскому СИЗО № 5, где он находился до этапирования в колонию, запомнился тем, что читал много книг и хотел со сцены актового зала исполнить для всех пьесу Охлобыстина (не сложилось). В изоляторе он заявил, что желает отбывать наказание в Чувашии. «Там мои корни, там мой предок Иван Яковлев, он был великим просветителем, преподавателем, Библию перевел на чувашский язык». Но и этого не случилось — отправили его в Белгородскую колонию № 4, где в свое время отбывали наказание футболисты Александр Кокорин и Павел Мамаев. Пока заниматься театром ему там не удается. Ефремов обживается в отряде, ходит в цех на работу. Весной освободится место завклубом, вот тогда он и займет его, получив возможность реализовывать свои творческие проекты. 31 декабря Ефремов вместе со всеми осужденными накрыл праздничный стол и смотрел телевизор. И да, это был первый его Новый год за последнее время без алкоголя.