Если бы это было неправдой, и он бы действительно делал все лишь в интересах исследования, то надо было признавать, что профессор солгал.

– У комиссии не было другого выбора, – пояснил судья Миттинг, который слушал апелляцию в Королевских судах, – кроме как определять, говорил ли профессор Уокер-Смит правду.

И все же этого не произошло. Ошеломленная масштабами обвинительных заключений трех врачей, комиссия пропустила этот этап. Подобно судебному процессу по делу Бест против Wellcome, в котором фармацевтическая компания заявила, что мать была «сбита с толку», комиссия не решилась признать допрашиваемого лжецом. Уэйкфилд, конечно, ухватился за оправдание своего сообщника: сказал своим сторонникам, что косвенно он тоже оправдан. Но судья так не считал. Как и профессор, который в результате слушания и, без сомнения, моей журналистской работы, получил новое представление о человеке, который убедил его покинуть Barts. И теперь, когда ему исполнилось 75 лет, он внес свой вклад в виде самой разрушительной, безмолвной критики.

В своей автобиографии Enduring Memories, опубликованной за несколько недель до того, как я взял интервью у Мисс номер Два, профессор вел себя как подросток, влюбленный в своего учителя. «Будто тень принцессы Дианы», – описывал он Уэйкфилда.

«Высокий, красивый, харизматичный и, прежде всего, убежденный человек, абсолютно искренний и честный. Лучше всего его описывает вышедший из моды термин “крестоносец”».

«Высокий, красивый, харизматичный и, прежде всего, убежденный человек, абсолютно искренний и честный. Лучше всего его описывает вышедший из моды термин “крестоносец”».

Теперь, будучи пенсионером, сидя дома на севере Лондона, Джон Уокер-Смит перечитал эти слова, гимн падению своей карьеры. Затем он спокойно удалил их и отправил другие воспоминания для повторной печати.

29. Час расплаты

29. Час расплаты

Во времена, которые я называю «золотым веком чернил на бумаге», позор Уэйкфилда закрыл бы кризис с вакцинами навсегда, как это случилось в 1980-х годах с АКДС. Паника закончилась, как только не осталось бы ничего нового, что могло взволновать читателей газет.

Невролог Джон Уилсон смирился со своей судьбой. «Однажды очень мудрый доктор сказал группе студентов-медиков на вводной лекции, – услышал я от него еще в 1990-х годах, – что через 20 лет половина того, что вы сейчас узнаете, окажется неправдой. Но проблема в том, что сейчас мы никак не узнаем, что именно будет опровергнуто».

В прессе с «доктором MMR» было покончено. Британские редакторы узнали, что их обманывали годами. И даже те, кто освещал его в самом наилучшем свете, давали понять, что с них достаточно. В апреле 2013 года, во время вспышки кори, в ходе которой умер один человек, Daily Mail сообщила: