Жоффр хотел устранить все, что могло бы помешать успеху предстоящего наступления, За первые пять недель кампании он сместил со своих постов двух командующих армиями, десять командиров корпусов и тридцать восемь дивизионных генералов, то есть почти половину их общего числа. На их место пришли новые и в основном более способные люди, включая трех будущих маршалов — Фоша, Петэна и Франше д'Эспери. Боеспособность армии повысилась, хотя и за счет некоторых несправедливостей.

Жоффр отправился на своем автомобиле в Сезан, где в тот день находилась штаб-квартира 5-й армии. В заранее условленном месте он встретился с командиром I корпуса Франше д'Эспери, который появился с головой, обмотанной полотенцем, — стояла ужасная жара.

«Вы смогли бы командовать армией?» — спросил Жоффр.

«Как любой другой», — ответил д'Эспери. Когда Жоффр с недоумением посмотрел на него, он, пожав плечами, сказал: «Чем выше пост, тем легче. Больше подчиненных и больше помощников». Решив этот вопрос, Жоффр отправился дальше.

В Сезане, оставшись наедине с Ланрезаком, Жоффр заявил: «Мой друг, вы выдохлись и стали нерешительным. Вам придется отказаться от командования 5-й армией. Мне не хотелось бы вам этого говорить, но я должен это сделать». Как вспоминает сам Жоффр, Ланрезак, подумав немного, ответил: «Вы правы, генерал». Он выглядел как человек, избавившийся от непосильной ноши. По свидетельству же Ланрезака, он, напротив, резко протестовал и потребовал обосновать это решение. Жоффр лишь твердил: «Колебания, нерешительность», а потом выразил недовольство по поводу «высказываний» Ланрезака в отношении распоряжений главного штаба. Последний возражал, говоря, что это не может служить причиной отстранения от командования, поскольку все его замечания оказались верными, что в общем-то и было главным. Но Жоффр не хотел ничего слушать. «Он делал гримасы, показывая, что я истощил его терпение; он боялся смотреть мне в глаза». Ланрезак отказался от борьбы. После этого разговора Жоффр, по словам его адъютанта, выглядел «очень нервным» — уникальный случай.

Затем послали за Франше д'Эспери, который в это время обедал. Не доев суп, он выпил стакан вина, надел шинель и отправился в Сезан. На перекрестке, запруженном медленно двигавшимися военными повозками, его автомобиль остановился. В армии так хорошо знали его коренастую фигуру с головой, напоминавшей снаряд гаубицы, пронзительные черные глаза, короткую стрижку, резкий властный голос, что люди, лошади и экипажи как по мановению волшебной палочки сразу расступались перед ним. В последующие дни, когда он метался из корпуса в корпус, когда обстановка на фронте, а вместе с ней и его характер стали ухудшаться, он, приближаясь к заторам на дорогах, вынимал револьвер и «палил в белый свет» из окна своего автомобиля. Английские солдаты прозвали его «отчаянный Фрэнки». Коллеги д'Эспери считали, что он превратился из живого, общительного и дружелюбного, хотя и строгого, командира в тирана. Он стал свирепым, властным и холодным человеком и терроризировал свой штаб не меньше, чем армию.