9 ноября был холодный дождливый день. Вилла в Спа, в которой разместился кайзер, утопала в тумане. Одной из многочисленных телеграмм, поступивших утром, была телеграмма от наследного принца, где он в очередной раз просил Вильгельма отречься от грона.

Император поднялся рано, прочитал этот текст с негодованием. Через несколько минут ему сообщили, что прибыли Гинденбург и Тренер и что хотели бы с ними поговорить. Впервые император занервничал… Но он совладал с собой и спросил у фельдмаршала:

«Есть ли хорошие новости?»

Гинденбург сказал:

«Я прошу об отставке, потому что ваше отречение, о котором мы приехали говорить, противоречит клятве верности Гогенцоллернам, которую я давал».

Тренер обрисовал положение — шпионы организуют восстания, в войсках волнения, и если их подавлять, то солдаты откажутся повиноваться офицерам. На что император закричал:

«Я требую довести до сведения генералов, чтобы неукоснительно выполнялись приказы Верховного Главнокомандующего, которому они присягали!»

«При катастрофах клятвы верности не действенны», — ответил Тренер.

В это момент из Берлина позвонили. Фон Баден сообщил, что в столице началась революция. Солдаты и рабочие братаются и идут маршем брать правительственный дворец.

Вильгельм был поставлен перед неопровержимыми фактами, но и теперь хватался за последнюю абсурдную надежду. Он заявил, что откажется от имперского трона, но останется королем Пруссии и главнокомандующим. Он попытался продиктовать это заявление по телефону, на что наследный принц Макс ответил: «Слишком поздно. Уже вышло сообщение, и его объявляют народу, что император отрекся безоговорочно».

Вильгельм II выехал в Голландию с семьей, поспешая за своими 20 чемоданами, высланными ранее.

Теперь будущее Германии решалось революционными группами, созданными на деньги разведок союзников. У социал-демократов, дезертиров с фронта проблем с совестью в связи с этими деньгами не было. В стране работала контрразведки стран Антанты. Американцы пытались организовать похищение из Германии известного политического лидера. Поначалу речь шла о Карле Либкнехте. В Данию вместо него был перевезен другой пацифист — им был Николаи, профессор, за голову которого были обещаны немецкой разведкой 3 тысячи марок. За ним давно и тщетно охотились.