Главным на суде должно было стать мнение психиатров военного госпиталя Пасевалк, которые уже сотрудничали с полковником Остером, предоставив в его распоряжение медицинскую карту Гитлера. Заключение врачей на суде должно было неопровержимо доказать, что он сумасшедший и место ему в доме умалишенных. Все это способствовало бы победе демократических сил и устранению угрозы войны.

С августа заговорщики приступили к выполнению намеченной цели, намереваясь встретиться с представителями английского правительства в Лондоне. Остер выбрал в качестве специального представителя заговорщиков прусского фермера, ярого антинациста Эвальда фон Кляйст-Шуменцина. Это был представительный сдержанный господин, который должен был понравиться англичанам.

18 августа фон Кляйст встретился в Лондоне с Робертом Ванзит-тартом, специальным советником английского правительства по внешнеполитическим вопросам, а затем с Уинстоном Черчиллем.

А тем временем в Берлине Остер сообщил английскому военному атташе, что Гитлер намеревается напасть на Чехословакию в конце следующего месяца, добавив, что «вмешательство правительств Франции и Англии способствовало бы падению нацистского режима».

Ответ Черчилля был обнадеживающим: «Более четкие заявления для сил демократии трудно было представить», а в письме, которое повез в Германию фон Кляйст, Черчилль писал: «Германия угрожает небольшому, граничащему с ней государству, развязывая кровавый конфликт, который вызовет негодование Британской империи и приведет к решительным шагам с ее стороны».

Фон Кляйст передал это письмо Канарису и Остеру. Адвокат Фабиан фон Шлабрендорф сделал копию для Бека. Преемник бывшего главы Генштаба генерал Хальд ер, также участвовавший в заговоре, решил направить нового эмиссара в Лондон. Им стал полковник в отставке Бойм-Теттльбах, друг Остера. Он прибыл в Лондон 2 сентября.

Бойм имел четкое задание: встретиться с министром обороны и главой английской разведки, повторить то, что сообщил Кляйст, и раскрыть планы заговорщиков. Однако новый посланник не произвел должного впечатления как фон Кляйст.

Лондон и Париж следили за этими попытками заговорщиков, но без глубокой заинтересованности. Они прекрасно понимали, что Чехословакия лишь жертва и что для Германии судьба судетских немцев лишь повод начать войну. Лондон и Париж полагали, что война начнется газовыми атаками с воздуха, которым трудно противостоять, и что вряд ли им удастся отговорить Германию от задуманных ею акций. Оба правительства стремились ладить с немецким диктатором, добиваясь мира любой ценой.