Когда 20 сентября 1995 года, в ходе интервью, мы с Грегом Хиллом спросили Шпиндлера о его "золотом парашюте", он вскипел: "Это обычная практика в таком бизнесе,— отрезал он.— Мы приняли этот план из-за чертовых разговоров [о продаже компании], которые постоянно идут у нас за спиной. Мы обязаны как-то реагировать на них, будь они неладны. Я рассматриваю это исключительно как меру предосторожности, мне надоело каждый понедельник повторять своим людям, что Apple не продается".
Таким образом, что бы ни случилось с Apple Computer, с финансовой стороны ни Шпиндлеру, ни Марккуле бояться было нечего. Беспокоиться должны были тысячи служащих компании в Купертино, чья ответственность по кредитам за дома, автомашины, страховки и многое другое целиком зависела от их работы на Apple. Они беспокоились, а события октябрьского заседания совета директоров только подлили масла в огонь.
В августе и сентябре Джо Грациано отгуливал свой большой, восьминедельный отпуск, положенный раз в пять лет каждому сотруднику Apple. Сидя в своем доме у подножия гор Санта-Круз близ Саратоги, Грац размышлял о путях выхода Apple из кризиса. После того как Шпиндлер и Марккула торпедировали слияние Apple с IBM, он окончательно убедился, что компания находится на краю пропасти. Грациано чувствовал свою ответственность перед подчиненными, а подчиненным вскоре могло прийтись несладко.
Потери ощущались во всем — от сокращения доли рынка компании до сокращения имеющихся в ее распоряжении ликвидных (денежных) средств. Последнее обстоятельство сильнее всего тревожило Грациано. Ликвидные активы компании на конец финансового года, приходившийся на 29 сентября, составили 756 млн. дол. против 1,2 млрд. дол. годом ранее. Но даже и эта цифра была иллюзией: большая часть этих средств находилась за границей и в случае перевода их в США компании пришлось бы заплатить огромные налоги. При существующем на сегодняшний день в компьютерной индустрии ценовом давлении этих средств вряд ли хватит на то, чтобы толкать дальше телегу Apple. Особенно, если возникнут новые непредвиденные обстоятельства.
Но Грациано и его союзника по пессимистическому крылу в руководстве компании Дэна Эйлерса беспокоило и еще кое-что. Разделение на оптимистов и пессимистов в Apple окончательно произошло к концу весны 1995 года. Пессимистическое крыло возглавляли Грациано и Эйлерс, а среди оптимистов выделялись президент Apple USA Джим Бакли и президент Apple Pacific Джон Флойзанд. И Бакли, и Флойзанд были в общем-то неплохими парнями, но очень уж амбициозными. Выходец из Южной Африки, Джон Флойзанд говорил по-английски с неподражаемым акцентом, придававшим ему неповторимый шарм. И по должности, и по складу ума оба они были в первую очередь торговцами. К тому времени Грациано окончательно лишился расположения Шпиндлера, замучив того своими аргументами в пользу так и не состоявшегося объединения Apple с IBM. А поскольку Эйлерс был политическим союзником Грациано, его влияние на руководство компанией тоже пошло на убыль. Теперь Шпиндлер все больше прислушивался к Бакли и Флойзанду, особенно после того как представленный ими план по расширению рыночной доли Apple поддержал верный соратник Дизеля Кевин Салливен.