Что такое гений в прочтении Юрия Карякина? Это наивысшая степень совести: со-вести, со-страдания, которые не зависимы ни от каких времен и пространств. Пушкинское «гений и злодейство две вещи несовместные» Юрий Федорович преломляет через тождество: «совесть и бессовестность – две вещи несовместные». Он говорит о разоблачении самого обольстительного, но и самого рокового, самого дорогостоящего самообмана людей, за который пролито столько слез и крови, что они пропитали «всю землю от коры до центра». Карякин показывает взаимосвязь этих проблем у Раскольникова, Ивана Карамазова, Великого Инквизитора: каждый разрабатывает свой вариант, опровергающий Моцарта, каждый будет своему Моцарту отвечать: «Неправда».

Моцарт = Пушкин любит жизнь, до последней минуты он творит жизнь, «в этом главный его дар и счастье, в этом главная его мудрость и главная гениальность, в этом его бессмертие». Удивительны открытия Карякина: «Моцарт и Сальери» Пушкина он интерпретирует как гениально простой перевод «Тайной вечери», перевод с языка божеского, небесного на язык мирской, земной. «Моцарт и Сальери» и есть Тайная вечеря Творца Моцарта и «твари» Сальери, – убежден Карякин.

А сколько еще открытий таят в себе тексты Юрия Федоровича. Они требуют медленного, вдумчивого, внимательного прочтения. Но и отплатят сторицею. Подарят читателю новое прочтение русской классики, помогут найти и выстроить свои параллели между Пушкиным и Достоевским, Пушкиным и Гойей, Пушкиным и Пастернаком… Вперед, читатель! Следовать за мыслями великого Пушкина в преломлении Карякина-мыслителя – наука поистине занимательная.

Светлана Зорина

Лицей, который не кончается

Лицей, который не кончается

Пушкин начался для меня с Лицея

Пушкин начался для меня с Лицея

В 70-х годах – время было довольно глухое – попал я в черные списки. Меня почти не печатали. Я начал преподавать литературу в школе и занимался этим, с перерывами, почти десять лет. Вел уроки по Достоевскому («Преступление и наказание») для старшеклассников и организовал специальные занятия по Пушкину. Рассказывал ребятам о Лицее и разбирал с ними «Моцарта и Сальери».

В 73-м году почти все наши академики единодушно осудили А. Д. Сахарова. Было очень тоскливо, и я подумал: ну хорошо, мы люди тертые, мы понимаем, как все это делается, ну а подростки, которые знали, что в оны дни люди отказывались от звания академика, когда им предлагали соучаствовать в деле некрасивом?.. А тут – какой наглядный урок преподан ребятам: высшая совокупная мысль (Академия наук!) судит человека за мысль и даже за право на свою мысль.